Между двух огней

Я взял господина Истомина за шкирку и поволок к двери в углу кабинета. Кажется – санузел. И точно. Ванная. Унитаз. Умывальник. Я засунул голову предпринимателя в унитаз и спустил воду. Он попробовал брыкаться, но я с ноги оформил в печень. Подождал, пока наполнится бачок, а потом опять спустил. Потащил обратно в кабинет. Бросил в кресло за столом.

К чести Мейделя, трое лежали рядком. Лицом вниз. Пистолеты лежали в моем кресле. Я скинул их на пол и уселся.

– Начинайте говорить, Истомин. Если мне что-то будет непонятно, я сломаю вам ноги. По очереди.

Все оказалось занятно. Компания Истомина занимается охраной и сопровождением перевозок. Три дня назад им позвонил партнер из Лихтенштейна и попросил узнать у нас информацию про путешествие в Африку. Заплатил приличный аванс.

Я закурил, и снял трубку телефона, что стоял на тумбе рядом. Набрал заказ международных звонков и по-срочному попросил соединить с Антверпеном.

Через пять минут телефон зазвонил. Я снял трубку.

– Здравствуйте, Моисей Соломонович! Люди, которых вы попросили об услуге, чуть не порвали мне пиджак. Скажите честно, какую задачу вы им ставили? Проверить нас, или все же убрать? Только давайте пропустим глупости! И перейдем к сути. Что это было?

– Иван. Поймите меня правильно. На кону огромные деньги. Я должен был убедиться в вашей благонадежности.

– Тейманис. Вы понимаете, что теперь весь Париж знает, что мы с Яковом носители сверхдорогой информации?

– Иван, я ручаюсь за скромность этих людей.

– Дело в том, что я в затруднении. Потому что – нет человека, нет проблемы. Как мне поступить с исполнителями?

Истомин очевидно дернулся. Я от души заехал ему в глаз. Нервы и у меня есть, Нехер дергаться.

– Я гарантирую, что информация дальше не уйдет.

– Слово сказано, Моисей Соломонович. Все риски на вас.

– Извините меня, Иван. Я не подумал.

– До свидания.

И мы бароном неспешно пошли на выход.

Глава 24

Мы молча вышли на улицу. Яков взмахом трости остановил такси, и мы поехали обратно в Фазан. В кафе сели за тот же столик и заказали виноградной.

– Так на чем мы остановились, барон?

– Я думал, что мне все надоело!

– Женитесь, Яков Карлович. У меня на примете есть подходящая кандидатура.

Мейдель закашлял.

– Самоубийство, Кольцов, осуждается церковью. А я, в отличие от тебя, верующий.

– Вы в сложном положении, барон. С одной стороны – скромный и вдумчивый я. Предлагаю вам выдающийся во всех отношениях экземпляр. Случайно был представлен сегодня. А с другой стороны толпа алчных девок, твердо намеренных утащить вас к алтарю. Ведь уже весь Париж знает, что Мейдель с Кольцовым куда-то уехали, а потом Кольцов осыпал свою девушку алмазами!

– Мне приятно, что вы, Кольцов, вспомнили о товарище. Но она будет думать, что я тоже не дружу с головой, и ждать от меня похожего поведения!

– Но если бы сегодняшний инцидент пошел по-другому, на вашей могилке даже плакать некому! Это нужно решительно менять.

– Как думаешь, Тейманис нас действительно просто проверял? Или устранить решил?

– Только не устранить. Вы не вникали, барон, но пакет с точными координатами, лежит у нотариуса Торговой Палаты Антверпена. Передается победителю аукциона, на основании подписанного нами троими документа.

– Поэтому Савва в Швейцари?

– И поэтому тоже. Хотя Савва – муж графини, я за это на многое готов.

– Постой, нам снова придется тащиться в эту дыру?

– Сойдя с корабля, вы, Яков Карлович, целовали землю Бельгии и плакали от счастья!

– Ладно. Шутки в сторону. Что это было?

– Как я понял, Тейманис опасается, что мы с кем-то договоримся за его спиной. По его логике, если на нас надавить, мы немедленно все расскажем. Жалко, я разозлился. Нужно было посмотреть, как дело пойдет.

– Думаешь, нам не собирались причинять вред?

– Не знаю. Ювелир замутил лихую многоуровневую комбинацию. И при любом раскладе в плюсе. Если мы легко расколемся, то можно увеличить свой процент. Если нет, то организовать наше спасение. И появится в белом, спасителем. И опять же увеличить процент. А еще посмотреть, что и как мы говорим, и делать выводы. Вообще нас проверить, на вшивость. Может, с нами и рассчитываться ни к чему. И еще масса всяких вариантов. Я все же не спец по таким делам.

– И какие выводы он теперь сделает?

– Знаешь, Яш, вот насрать мне. Я надеюсь, только, что он не сольет нас каким-нибудь мудакам. Красным, немцам, или еще каким австралийцам. Правда, мэтр Планель уверял меня, что он фанатично соблюдает договора. На это и надежда.

– А нам что теперь делать?

– А поехали-ка, Яков Карлович, посмотрим, как там Марк на складе разместил технику. Винтовки домой заберем. Не мне вас, господин Мейдель, учить. Гранаты тоже, на всякий случай.

– Все настолько серьезно?

– Вы, барон, лучше меня знаете, какая это страшная сила, парижские дамы, мечтающие о выгодном замужестве. Тут может и про пулемет стоит подумать. Иначе вам несдобровать.

– Вы не знаете жизнь, Кольцов. Я просто добавлю денег консьержу. Французские революции случались лишь потому, что консьержам было не до глупостей. И им никто не приказывал это прекратить.