Между двух огней

И вдруг Ханну будто ударило. Иден! Он же завтра к десяти заедет за мной! Они еще собирались перекусить рогаликами, которые Ханна вызвалась купить с утра… Все будет хорошо, начала повторять она, но постель уже не казалась уютной, сон как рукой сняло, подступила тревога.

– Нет, все будет хорошо, – решительно сказала себе Ханна. – Джина будет еще спать. Спать? Да какое там! Она услышит голоса в передней и выйдет посмотреть, кто пришел. И нельзя просто притвориться, что это случайный визит. Может, позвонить ему утром, отменить завтрак? Может, встретиться на улице?

Решение явно не из лучших, но делать нечего. Ханна кое-как успокоилась и заснула. Разочарование ждало ее утром, когда в девять часов она позвонила Хартфилду, а он не ответил.

Он уже выехал! Он же собирался купить продукты и наверняка после магазинов поедет прямо к ней, сообразила Ханна. А ведь я обещала привезти из пекарни горячие рогалики! Да и вообще в доме нет ни крошки съестного. Последние три яйца пошли на вчерашнюю запеканку. Нельзя предлагать мужчине кукурузные хлопья в качестве воскресного завтрака, сокрушалась Ханна. Нет, придется срочно ехать в лавку, решила она, в глубине души надеясь, что ей удастся сохранить за столом мир между Джиной и Хартфилдом.

Покупки заняли гораздо больше времени, чем предполагала Ханна. Во французской пекарне была толпа народу, ехать приходилось осторожно: они с Тинкербеллом еще не приноровились друг к другу. Кстати, обнаружилось, что часы на щитке отстают на одиннадцать минут. Так что Ханна подъехала к дому не без одной минуты десять, а в десять часов десять минут! Бордовый автомобиль Хартфилда уже стоял у дверей.

Она опоздала на десять минут. В сущности, не так уж это и много, но оказалось вполне достаточно… Резкие голоса, доносившиеся из дома, Ханна услышала еще на улице. Войдя в переднюю, она все поняла.

– И вообще, какое твое дело? – кричала Джина. Девушка была еще в ночной рубашке и халатике. Скорее всего, ее разбудил звонок в дверь. Она не успела ни причесаться, ни умыться. Вид у нее был юный и очень милый, несмотря на разгневанное личико.

– Это мое дело, я беспокоюсь за Салли…

– Ах, Салли! Как же, как же, слышали! Ну, ты подожди, она скоро отлипнет от Стива, перестанет хныкать и упадет в твои объятия. Может, тогда она перестанет выкачивать из Стива каждый пенни! Вот тогда все будут довольны!

– Джина!

Но возмущенное восклицание Ханны осталось без внимания.

Хартфилд, полностью игнорируя гневные Джинины сентенции, продолжал:

– И меня беспокоит Стив, хотя вам обоим, похоже, даже в голову не приходят такие простые вещи, как…

– Ханна! – бросилась Джина к сестре. – Гони его отсюда!

– Но…

– Не стоит беспокоиться, Ханна. Я уже ухожу.

– Нет, Иден, пожалуйста! Дело в том… Я только…

Он не удосужился ответить, холодно взглянул на нее и вышел. В беспомощном отчаянии Ханна смотрела ему вслед, потом повернулась к сестре и отчеканила:

– Мы еще поговорим с тобой. – Она сунула девушке пакет с горячей, душистой выпечкой. – Ешь! Может, это хоть немного тебя утихомирит.

Распахнув дверь, Ханна бросилась на улицу и догнала Идена уже на тротуаре. Он садился в машину.

– Ты не говорила, что она собирается приехать, – сказал Хартфилд спокойно, что, однако, не обмануло Ханну: глаза его сердито блестели, движения были резкими, голос натянутым.

– Я сама не знала. Она приехала вчера днем, когда я таскалась по автомагазинам. Она была так расстроена, все говорила, что у них вот-вот все рухнет…

– Но тебе удалось убедить ее, что за любовь надо бороться до конца.

– Нет! Как раз напротив. Я пыталась сказать ей, что…

– Джина утверждает обратное.

– Просто она слышит то, что хочет услышать. Иден! Иден, прошу тебя…

– Нет, Ханна. Я еду домой. Так будет лучше во всех отношениях. И давай взглянем правде в глаза: не судьба нам с тобой встречаться. Хотя… в тот вечер… это было здорово.

Он помолчал. Для Ханны эта пауза заполнилась сладкими воспоминаниями об их единственном поцелуе.

– Да. Это было прекрасно, – молвила она.

– Но увидев сегодня в твоем доме Джину, я понял, что на весы брошены слишком противоречивые чувства. А ты хочешь, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.

– Что ты мне предлагаешь? Вышвырнуть сестру из дома? – вскипела Ханна.

Гнев всегда был для нее прекрасным средством самозащиты.

– Не передергивай!

– Все ясно. Ты хотел, чтобы я отвадила Джину от Стива, рассказав ей о том, какая замечательная женщина Салли, как она мне понравилась и так далее. После этого мне лишь следовало попросить сестру об одном пустяковом одолжении и…

– Ладно, я вижу, здраво и спокойно мы на эту тему говорить не можем, – мрачно оборвал ее Хартфилд.

– Не можем, – сухо откликнулась Ханна.

– Пожалуй, я поеду.

– Конечно.

– Неплохую машину ты себе раздобыла.

– Надеюсь. Спасибо.