Между двумя братьями (ЛП)

– Ооо, он не отец, он дядя, – отвечает Сейди с широкой улыбкой. – Ну, разве ты не лучший дядя на свете?!

Сейди улыбается мне, но я чувствую, словно меня ударили в живот. Я отворачиваюсь от нее и иду между проходами, заполненными подгузниками и подогревателями для бутылочек.

Я пытаюсь игнорировать то, что сказала Сейди. Я знаю, что она имела в виду не только дядю. Конечно, она думает обо мне больше, чем об обычном дяде. Но она права, я не отец ребенка. Я донор спермы. Не важно, как она забеременела, я все равно остаюсь донором. Дэйл – отец ребенка. Она никогда не будет моей.

Я иду на выход из магазина и обнаруживаю там скамейку, которая, кажется, была установлена специально для отцов, чтобы ждать, пока мамочки закончат свои покупки. Падаю на скамейку и опираюсь локтями на колени. Я не должен чувствовать себя опустошенным. Злюсь на себя, но что я могу сделать? Не могу изменить свои чувства. Не могу изменить то, что стало чем-то большим, чем моя простая помощь брату.

Мне нужно принять себя таким, какой я есть, и двигаться дальше, но я могу это сделать, если мои мысли крутятся только о Сейди и искре жизни, которая растет внутри нее.

Вместо того чтобы ходить с ней по магазину и делать «папочкину работу», я сижу на скамейке и смотрю как пары входят и выходят со своими покупками. Женщины с разными размерами животов, счастливые и гордые, и мужчины, защитники, держащие свои руки на спинах своих женщин, с полными сумками детских вещей. Но это никогда не произойдет со мной.

Дядя Картер. Вот и все, кем я могу быть.

ГЛАВА 18

Дэйл

Дом был погружен в тишину, когда я вернулся домой после работы. Оставил ключи на столике около входной двери и сунулся на кухню. Обычно Сейди там, чтобы что-нибудь готовить к ужину. Возвращаюсь в гостиную и иду в студию, это единственное место, где она может быть. С тех пор как она забеременела, рисовать стала даже больше, чем до этого, и мне очень интересно посмотреть насколько беременность влияет на ее работы. В лету канули туманные картины, темные холсты с младенцами и детьми, расположенные почти у края картин или скрытые в листве деревьев или цветах. Вместо этого она снова рисует яркими брызгами, смелыми штрихами жизнеутверждающих цветов, и любые дети, которые появляются в ее работах, имеют пухлые щечки и колени, улыбающиеся лица. И у всех голубые глаза.

Легонько стучусь костяшками в дверь студии и открываю ее. Она там, на своем стуле, чистит руки и ноги как обычно. Картина перед ней уже наполовину закончена, но я могу сказать, что это будет карусель, полная смеющимися детьми.

– Привет, детка. Как прошел твой день? – пересекаю комнату и оставляю легкий поцелуй чуть выше бровей. – Много всего накупила?

– Это было прекрасно! Я прикупила несколько вещей.

Она убирает кисти и идет к сумкам, оставленными в углу. Бумага шуршит, когда она копается в них и вытаскивает пару полосатых штор.

– Меня зацепила карнавальная тема. Они милые? – показывает полосатую ткань. – И эти восхитительны.

Снова роется в сумке и вытаскивает плюшевого слона с большим бантом на шее.

– И картина для детской комнаты, – продолжает, махнув рукой в сторону мольберта.

– Чудесно. Мы посмотрим что-нибудь еще на выходных, когда у меня будет время, – предлагаю я и ухмыляюсь ей. – Но иди сюда, я скучал по тебе весь день. Все о чем мог думать на работе сегодня – это о нашем маленьком орешке.

Она шагает в мои объятья, и я прижимаю ее к себе. Наклоняюсь и провожу рукой по ее животу, который только начинает соблазнительно округляться с нашим ребенком.

– Ты будешь фантастической матерью.

– Надеюсь, – бормочет она, находят в моих руках, – знаешь, ты будешь отличным отцом. И ты уже купил бейсбольную кепку далласских ковбоев, не так ли?

– Может быть, – отвечаю краем рта.

Она тихонько смеется надо мной.

– Как бы то ни было, как насчет того, чтобы поужинать. У тебя был долгий день, поэтому я предлагаю куда-нибудь сходить.

– Я бы с удовольствием поела барбекю, но я совершенно не готова… мне нужно время, чтобы собраться.

Она отодвигается и собирает кисти, бросая их в банку с очистителем.

– Как вы сходили с Картером? – спрашиваю ее.

Она находит меня глазами, и мне кажется, что свет, излучаемый ими, немного затуманивается.

– Он в порядке. Не очень-то любит ходить по магазинам, просто делал свои мужские дела и садился, пока я осматривалась.

– Ну, это очень большой сюрприз для меня, – говорю я. – Картер не такой человек, которому помогает шопинг-терапия.

– Наверное, – отвечает она.

– Но ты бы хотела, чтобы он был более заинтересован?

Сейди пожимает плечами.

– Я думала, что он мог бы быть таким. Это так же и его ребенок, в конце концов.

Я киваю.

– Думаю, что Картер борется.

Ее брови поднимаются в немом вопросе.

– Борется с чем?

– С тем, как подстроиться под новые обстоятельства. Со всем.

– Думаю, как и все мы, – мягко отвечает она.

Обнимаю и притягиваю ее в свои объятья.

– Я скучаю по нему, – тихо признается она. – Такое ощущение, будто он переехал в другую часть страны, а не в другую часть города.