Между двумя братьями (ЛП)

Сейди смотрит на меня с таким ярко выраженным беспокойством в глазах. Это тот самый момент, о котором она беспокоилась больше всего до того, как я убедил ее на эту авантюру.

– Да, – подтверждаю я.

– Боже мой! – восклицает мама, поворачиваясь к отцу. – Вот почему здесь нет Картера.

– Картеру захотелось немного своего личного пространства, – возражаю я.

– Нет, Картер хочет, чтобы у тебя было твое собственное пространство, – отвечает она. – Ты понимаешь, что то, что ты сделал, повлияет на отношения с братом на всю оставшуюся жизнь? И твоя жена рисует твоего брата голым. Как у тебя может быть все в порядке со всем этим?

Я качаю головой.

– Все хорошо, мам.

– Правда? Ты действительно так думаешь? Я не могу в это поверить, – признается она. – Что скажут люди? Как, черт возьми, ты собираешься это объяснять своему бедному ребенку? Я даже не знаю, что мне на это сказать тебе.

– Да, – поддакивает отец. – Ты возьмешь эту картину и сожжешь ее. Это будет хорошим началом.

Он идет к двери, и мое сердце пропускает удар.

– Это не то, что ты думаешь, – говорю я.

– Сложив два и два, не так уж сложно получить четыре, – отвечает он.

– Я поговорю с твоим братом, – обещает мама. – Ты разбил мне сердце.

– Пойдем, дорогая.

Папа обнимает маму и выводит из студии. Я хочу пойти следом, но Сейди удерживает меня за руку.

– Сейчас не самое подходящее время, – говорит она. – Не важно, что ты скажешь, они тебя не услышат.

Я знаю, что она права, но позволить моим родителям уйти вот так, после того, что было между нами сказано, самое тяжелое, что мне приходилось делать в своей жизни. Сейди притягивает меня к себе, и мы стоим, обнявшись за ее выпирающий живот.

Я ненавижу то, что мои родители расстроились, но знаю, что мы с Сейди стоим прочно на ногах вместе, и это самое главное для меня сейчас. Со всем остальным я в силах разобраться.

ГЛАВА 22

Сейди

Моя кисть оставляет длинные мазки слоновой кости на холсте. Еще несколько жемчужно-белых штрихов, и шлейф белого свадебного платья, который я рисую, приобретает форму, идеально имитируя изображение с фотографии, прикрепленной над холстом. Я делаю шаг назад и смотрю на портрет, затем добавляю еще несколько бликов на волосы невесты и румянец на ее щеках. После немного малинового цвета к свадебному букету, и на этом заканчиваю. Я критически изучаю результат.

Мне хотелось бы сказать, что все готово, но я никогда не могу этого сделать. Всегда есть что-то еще, что я могу добавить, но признаю, что достигаю такой точки, где приходится признать, что я сделала достаточно.

Хотелось бы, чтобы так было и в жизни.

Как понять, что ты уже не можешь сделать больше?

То, как родители Дэйла смотрели на меня, когда уходили, зная, что это останется со мной до конца моей жизни. Я предупреждала Дэйла, что так и будет, что люди не поймут. Говорила, что люди за пределами нашего мира решат, что мы сделали что-то не то. Я все это знала, но я так сильно хотела ребенка, что не беспокоилась о последствиях. Теперь то, чего я боялась больше всего, происходит, и я не знаю, как изменить сложившуюся ситуацию. Все не так, как я надеялась, за исключением ребенка в моем животе, и мой муж так же предан мне, как и всегда.

Я должна быть более благодарной. Я должна быть более довольной. Есть женщины, которые готовы убить за ту жизнь, которая у меня есть. Я знаю это.

Я поглаживаю мой выпирающий живот. Теперь он выпирает так далеко, что я не вижу своих ног. Все эти уродливые туфли, растяжки и странные вкусовые наклонности, стоят этого. Но семейная драма… не так уж много.

Я ставлю готовую работу со свадьбой сушиться.

Возле стеллажа стоит еще один холст, прикрытый тканью. Холст, который, казалось, был тем, что заставило Картера уйти, а родителей Дэйла сомневаться во всем. Дергаю за ткань, снимая с холста. На нем Картер, с прикрытыми глазами и широкой грудью. Провожу пальцами по широким линиям его бедер и талии. Смотрю на картину, когда открывается дверь, и заходит Дэйл. Он обнимает меня своими теплыми руками и целует в макушку. Кладу кисти в банку с растворителем и поворачиваюсь в его руках, на мгновение крепче прижимаясь к его груди.

– Ты не должна винить себя, – мягко произносит он. – Ни за что из того, что произошло.

– Мне нужно уничтожить ее, – говорю я.

Он отстраняется и обхватывает мое лицо своими сильными руками.

– Нет, Сейди. Тебе не нужно ее уничтожать. В этой картине нет ничего плохого. Ты же художник.

– Я ненавижу то, как твои родители отнеслись ко всему этому. Я хочу, чтобы они были частью жизни нашего ребенка. Хочу, чтобы они радовались, когда он родится. Не хочу, чтобы весь этот негатив омрачал наше счастливое время, Дэйл, но я не могу винить их за то, что они чувствуют. Я знала, что так и случится.

– Знаю, милая. И я не хочу, чтобы ты об этом беспокоилась. Я просто хочу, чтобы ты сосредоточилась на вынашивании нашего ребенка и чувствовала себя счастливой. Остальное решится само собой. Доверься мне.

– Да, – мягко отвечаю я, поглаживая его щеку пальцами. – Но ты это сказал о Картере, и он все еще избегает нашего дома, будто чумы или чего-то в этом роде.