Между льдом и пламенем (СИ)

Антипатия к Малфою набирала обороты и вследствие воспоминай, как яростно Гермиона отстаивала его свободу в Визенгамоте (так глупо, что он не придал тогда этому внимание!), и общая Башня, которую они оба делили в этом году будучи Старостами Хогвартса. Если Малфой предпримет какие-либо шаги в сторону Гермионы, антипатия грозилась перерасти в лютую ненависть, способную разрушить все на своем пути. Но совершенно никому не нужно знать о темной стороне души доброго и наивного Гарри Поттера. Именно так считал сам Гарри и придерживался выбранной позиции со всей стойкостью духа Годрика Гриффиндора и хитростью Салазара Слизерина.

— Гарри, Гарри, — сквозь тугую стену из тревожащих мыслей раздался приглушенный голос Гермионы.

Поттер тряхнул головой, выбираясь из спрятанных Окклюменцией мыслей, и перевел взгляд на подругу, что уже встала со скамьи.

— О чем ты так сильно задумался? — легкая тревога промелькнула в карих глазах Гермионы.

— Да так. Думал, кого взять в этом году в команду, — отмахнулся Гарри, улыбаясь.

— Я остаюсь при мнении, что Квиддич — это одна из самых глупых, безрассудных и опасных спортивных игр, — покачала головой гриффиндорка, подцепляя сумку пальцами и закидывая ее на плечо. — Только не обсуждайте с Роном состав команды на Трансфигурации. В этом году я не собираюсь вам помогать, — рассмеялась Гермиона, немного задирая нос, как обычно она это делала, когда не могла скрыть гордость за свои оценки и отличную успеваемость по всем основным и дополнительным предметам.

— Решила последовать совету Малфоя? — пошутил Гарри, но незаметно кинул внимательный взгляд на девушку, желая увидеть ее реакцию на эти слова.

— Может и так, — она чуть склонила голову в бок и лукаво улыбнулась. — В любом случае, мы учимся в Хогвартсе не вечно. И когда-нибудь вы пуститесь в свободное плаванье, оставляя меня с разбитым сердцем горюющей матери, — пошутила девушка.

— Не знаю, как Рон, но я точно не собираюсь разбивать тебе сердце, — заверил Гарри, про себя думая, что он, наоборот, хочет его завоевать.

— Главное не разбей сердце Джинни, — Гермиона потрепала друга по жестким темным волосам.

Они уже доходили до кабинета Макгонагалл, когда перед ними возникли Рон с Лавандой и несколько слизеринцев, что по какой-то причине тоже отсутствовали за завтраком.

— Сегодня собираемся на поле для смотра в команду, — сходу сообщил Гарри, хлопнув по протянутой руке друга.

— Оу, боюсь, сегодня день уже занят, львята, — позади гриффиндорцев бесшумно материализовался Забини со старшей Гринграсс, шедшей под руку с Паркинсон, и, конечно, Малфоем. Итальянец беззлобно улыбнулся ученикам красно-золотого факультета и манерно раскрыл дверь кабинета. — Прошу, леди. Только после вас, — от отвесил шуточный поклон своим однокурсницам.

— По-меньше клоунства, Блейз. Мы не в маггловском цирке, — сквозь зубы сказал Малфой, усаживаясь на последней парте рядом с другом, пока в кабинете воцарился хаос из-за движение скамеек и споров некоторых по поводу мест.

— Ты много знаешь о мире магглов, — хитро прищурился тот и перевел взгляд на Золотую Девочку, сидевшую (удивительно!) с Лавандой Браун и верными охранниками позади них. Поттер и Уизли.

— Что за идиллия! — пропела Паркинсон, обращаясь к Дафне.

Дафна равнодушно пожала плечами, не заинтересованная ни в ком из мужской половины гриффиндорского Трио и не испытывавшая неприязни к кому-то из впереди сидящих девушек, она оставалась само спокойствие пока кто-то или что-то не угрожало ей или ее младшей сестре Астории.

— Панси, даже твой профиль говорит о многом, — протянул Блейз.

У Забини, в ком текла горячая итальянская кровь, была просто потрясающая интуиция насчет тайных симпатий и чувств всех в этом замке. Казалось, ни одна интрижка не могла скрыться от слизеринца. А будучи старостой он теперь мог ловить парочек, что предпочитали скрывать свои отношения, на патрулировании и снимать с их факультетов баллы в отместку, что они не попались ему на глаза раньше. Год обещал быть для слизеринца очень интересным.

— Закройся, Блейз, — прошипела Паркинсон, не потрудившись посмотреть на него.

— Дафна, а ты заметила нечто особенное? — не унимался однокурсник. Панси не была Драко, и ему не стоило бояться получить от нее какое-нибудь страшное родовое проклятие. Самым ужасным, чем могла наградить его Паркинсон — временная импотенция. Но Забини это совсем не пугало. Вернувшись в Хогвартс он мог наблюдать хитросплетения взаимоотношений студентов, подтачивать на склоки младшие курсы и создавать хаос среди старшекурсников, брошенными намеками, обращёнными как будто не им, а его собеседнику, с кем в тот момент итальянец проходил по коридору или внутреннему двору.

Но Гринграсс не успела ответить, в кабинет вошла Макгонагалл, заставляя учеников одним своим появлением прекратить разговоры.