Между Мирами

Я оказался в комнате стиля фьюжн [117]: полинезийской стилизации с китайскими атрибутами и сверхсовременными гаджетами и аксессуарами.

В комнате было чисто и аккуратно, хотя она была небольшой. Стояли букеты в форме рики и сэйки[118]. Часть комнаты была по-японски отделена сёдзи — самораздвигающимися дверями, сделанными из бумаги. Недалеко от входа висел яркий, ало-жёлтый гобелен с вышитым чудовищем. Увидев моё изумление, Луалхати пояснила:

— Это индонезийский планшет, на риснуке — лев. Мифический, конечно — как и китайский лев — он в Индонезии не встречается. Если его повесить неподалёку от входа, ни один человек со злыми мыслями не сможет переступить порога. Вот видишь, значит, я могу тебе доверять, — рассмеялась она. — А иначе мой чинтэ тебя бы загрыз!

Луалхати оборачивается ко мне:

— Хочешь чаю? — голосок у неё чистый, ясный, словно перелив колокольчиков.

Она утверждает, что работает сейю[119] — озвучивает новые серии и римэйки анимэ — из некоторых старых, некогда популярных. "Космический крейсер Ямато", "Секрет маленькой Акко". Лицо у неё чистое и открытое, в нём нет ничего неприятного. И всё-таки я вспоминаю слова Юкико: "Поверь с ней что-то не так. Она, несомненно, не человек — слишком красива для смертной девы. Я не могу читать её мысли — это необычно. Она, вне всякого сомнения, дух. Вот только какой?"

— Эммм, — говорю я. — Нет, пожалуй, не стоит.

И правда — сколько можно сегодня чаю?

Мы познакомились случайно. В библиотеке — она брала старые, ещё печатные книги про индонезийскую мифологию. Луалхати родом из Танджунгкаранга, что на острове Суматра. Но её предки — из Индии, и она верит в Шиву и слоноголового бога мудрости. У неё даже стоит такой маленький идол — Ганеша. Он фаянсовый, и на кончиках бивней у него золотые шарики. Смешной.

Мы присаживаемся на край кровати.

Кровать маленькая, узкая, сложно поместиться на ней вдвоём. Это даже странно — неужто сейю не могла бы заработать на приличный блок Станции? Впрочем, когда она лежит на мне, или я на ней — неудобства почти не ощущается…

Наверно, мне должно быть стыдно, что я переспал с Юкико прямо перед тем, как иди к ней…. Но мне не стыдно. Сложно это объяснить. Отношения с Луалхати только начинаются. Да, у нас страсть и задушевные разговоры до полуночи. Но пока это всё… поверхностно. Юки же я знаю давно. Она — моё солнце и моя радость, но она — кицунэ.

Вряд ли вы встречались с кицунэ, так что я поясню вам кое-что.

"Кицунэ", в переводе с японского, означает "всегда рыжая" или "прийти в спальную". Что подразумевает её природу. Кицунэ — само воплощение чувственности и экстаза. Ну, ей, конечно, далеко по этой части до грудастой богини древних египтян, Баст — или до любвеобильной Иштар, но, тем не менее… Кицунэ очень трудно хранить верность кому-либо. Она принадлежит всем и никому.

Когда-то из-за мы этого и расстались. Но я не обижаюсь. Я всё понимаю. И я её люблю. Юкико может быть замечательной любовницей… но, увы, не более. Её любовь — как солнечный свет, она изливается на всех. Ей тяжело ограничивать себя кем-то. Она — словно древнегреческая гетера — умный человек, интереснейший собеседник и мой настоящий друг. Юкико помогала мне всегда и во всём. И это — наибольшая форма любви, на которую она способна.

Мы друзья и любовники, вот что странно.

Когда мы встречались, это была безумная страсть и вечные скандалы. А теперь нам хорошо. Я принимаю её такой, как она есть, а она — принимает меня. Порой мы ссоримся, но это лишь небольшие перебранки. Она — мой самый лучший друг, и это чистая правда.

Однажды, когда мои отношения с Луалхати станут настоящими, я перестану изменять. Иногда мне кажется, что она догадывается про Юкико, но молчит. Интересно, почему? Всё-таки, девушки — совсем другие. Они мыслят не так, как мы, брутальные представители Марса.

Впрочем, лично мне до опредления "брутальный" — примерно, как пешочком до Альдебарана.

У Луалхати красивые черты лица. По-азиатски волшебные — с миндалевидными глазами и высокими скулами, но по-европейски тонкие и изящные. Есть в ней немного и негроидной крови — кожа тёмная, почти шоколадная; губы полные, чувственные. В ней объединилось всё лучшее от трёх народов.

Моя красавица льнёт ко мне, целует губы, нос, веки. Это ужасно приятно, хотя и немного щекотно. Я мягко отстраняю её. Как бы это получше объяснить…

— Эм… послушай, Луа, — осторожно подбираю я слова. — Я знаю, ты хорошая девушка… я это чувствую. Но…. Я чувствую и другое. Я неплохо разбираюсь в людях. Ты что-то от меня скрываешь.

Я пытливо сморю на неё.

— Скажи мне это, моя принцесса. И… скажи мне, кто ты? Мои знакомые уже извелись, пытаясь выяснить, к какому эльфийскому клану ты относишься. В Индонезии, конечно, не бывает эльфов… но, чем черт не шутит. Юкико не может прочитать твои мысли, а значит — ты не человек. Я не спрашивал до поры до времени, но…

Она вздыхает и проводит ладонью по моей щеке.

— Ну, зачем нужно быть таким въедливым, Алекс? Ты, правда, мне очень нравишься…. Ну хорошо, ладно, ты прав.