Между Мирами

Всё было пропитано волшебством и эротизмом. Не удивительно, ведь большой процент населения Земли составляют индусы, а в Новый Год они почитают бога любви — Каму (коему посвящена Кама Сутра), и Кришну, обожавшего играть с пастушками. На Станции и так полно доступных девиц, но сейчас, по-моему, мне готовы отдаться все. Мимо проходят величавые валькирии, и одна из них кокетливо проводит язычком по губам. Чуть синеватые девушки-зомби шлют мне воздушные поцелуи.

Её чуть-чуть, и начнётся всеобщая оргия чувственности.

Такой магией грех не воспользоваться.

Вот, например — какой-то козлоногий сатир устроился у стены и играет на свирели, и к нему со всех сторон стекаются девушки. Прямо какой-то дудочник из Гаммельна, якорь мне в глотку! Только тот уводил из города крыс, а этому, видимо, нужны юные прелестницы. Чарующая мелодия гипнотизирует, они теряют волю. Надо с этим разобраться. И дудочку, того…. отобрать.

Я подхожу.

Вокруг мифического персонажа собралась уже целая толпа девушек. Они уселись на пол прямо у его копыт, и, раскрыв рот, внимают пению. Среди них — голые белокурые красавицы, несколько девиц в роскошных бальных платьях, пламенноволосая юница в блузке и миниюбке; негритянка в белых бусах. Кроме бус, ничего на ней нет.

— Кхм, — откашлялся я. — Простите, но я вынужден попросить вас прекратить.

Сатир опускает дудочку.

— Я нарушаю? — спросил он приятным, хотя и слегка блеющим голосом.

— Пока не знаю, — сказал я. — Но, во избежание…. Хочу попросить вас сдать дудку, и не пользоваться ей, до тех пор, пока вы не пройдёте Вратами. И… я не хочу видеть вас ни с одной из этих девиц.

Сатир огорчённо вздыхает.

— Неужто на вашей станции запрещено заниматься любовью? Я вам не верю! Там, где нет любви — туда придёт война!

Хиппи он, что ли?

— Нет-нет, — мягко объясняю ему я. — Заниматься любовью на Станции, разумеется, не запрещено. Но для этого есть специально отведённые места, отели, в конце концов. А…. гипнотизировать девушек — да, незаконно.

— Это дискриминация! — возмущается сатир. — А как же боги?

Да, вынужден признать, что в чём-то он прав. Многие Боги обладают выраженной эротической аурой. Но они, по возможности, стараются не использовать свои способности, пока пребывают на Станции. Кто-то — более добросовестно, кто-то — менее. Хотя не всем это удаётся.

— Ну, Боги есть Боги, — объясняю я и обираю у него дудочку. — Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку. Явитесь за своим инструментов к стойке за два часа до отбытия. Я проверю по билету. А вы, дамочки — брысь!

— Нет-нет, — запротестовали сразу шестеро из них. — Он такой хорошенький! Настоящий мачо! Позвольте нам остаться! Гипноз тут не причём!

Я заколебался.

— Хм. Дайте-ка мне ваши билеты.

Я бегло просмотрел их.

— Так, ты, ты и ты — можете оставаться.

Девчонки взвизгнули от удовольствия.

— А ты, ты и ты — марш к Воротам номер 12! Они уже закрываются! Музыка, значит, тут не причём?!

Пристыженные девушки стремглав полетели к указанному мной порталу. Я обернулся к пятерым оставшимся.

— Вы двое уже пропустили свой рейс. Попробуем выбить дополнительные билеты. А вы трое, сатир с вами (!), можете оставаться. Но следите за временем. Если прозеваете очередь — я за вас ходатайствовать не буду. Будете в стриптиз-барах отплясывать на второй билет.

— Иии! Спасибо, начальник!

Три девицы так плотно облепили сатира, что он покачнулся. Они прямо-таки пожирали его глазами. Того и гляди, съедят, ненароком.

— Ещё раз такое увижу, — пригрозил я, — лишу доступа на Станцию. Э, кхм, а что касается вас двоих… Вы куда собирались? Четвертые Врата…. Экваториальная Африка?

Негритянка в бусах и девушка в миниюбке синхронно кивнули.

— Мы собирались посмотреть на сексуальные игрища Дагомеи, — пискнули они.

Кхм, понятно.

— А где нам теперь жить? — жалобно спросила рыжулька.

— Э…

Вообще-то, у нас есть гостиницы, на плюс втором уровне, совершенно бесплатные (на разумные сроки), но прямо сейчас, в канун Рождества, они давно переполнены.

— Ну… — задумался я, — можете пожить у меня. Временно. Пока мы что-нибудь не придумаем.

Они благодарно кивнули.

— Скажите, а как вас зовут? — спросила негритянка низким, грудным, приятным голосом.

— Алекс, — растерялся я. — А что?

— У вас, наверно, только одна кровать, — улыбнулась она. — Но она большая, правда?

Я отчаянно покраснел. Девушки обступили меня с двух сторон.

— Я бы хотела спать там вместе с вами, — нежно шепнула мне в ушко рыжеволосая.

— Я бы хотела вам кое-что показать, — выдохнула девушка с кожей цвета молочного шоколада.

Чёрт возьми! Это всё влияние Камы! Или последействие песни сатира.

— Э, гм, леди, — пролепетал я. — Потом разберёмся. Сейчас я отведу вас в блок…

Они нежно повисли на мне.

— Безусловно, красавчик!

Я бросил быстрый взгляд в сторону Самаэллы. Она весело подмигнула.