Между Мирами

-- Ну ладно Юкико - я знаю её почти год, но что это?!

-- Не пугай мою девочку, -- говорю я. -- И вообще, у неё есть имя. Её зовут Юбиби.

-- Миу, -- горько пикнула некомими [47], пугливо взирая на Джулию через растопыренные пальцы.

Джулия напомнила мне закипающий чайник.

-- О Лалита Шодаши Камакхья Камешвари!

Она возмущена, и я её понимаю. Но что я могу поделать? Не могу же я избавиться от Юбиби. Она как ребёнок: когда я её подобрал, девушка-кошка едва могла связать пару слов. Что она будет делать на Станции? Куда пойдёт?

Не говоря уже о том, что она может... просто испариться. Без меня. Сексуальные фантомы такие нестойкие.

-- Ну, знаешь ли, -- говорит Джулия, подбирает юбку, просовывает ноги в босоножки - и даже не одеваясь, выходит и хлопает дверью.

Вернее, пытается хлопнуть: двери у нас на сервоприводах, и хлопнуть ими проблематично. Панель с шипением затворяется, и воцаряется тишина.

-- Не бойся, Юби, -- говорю я. -- Иди ко мне.

Кошурка подходит и робко кладёт мне голову на колени. Чешу её за ухом. Уши у неё большие, нежные, как у настоящей кошки. Волосы - тёмно-индиговые, почти сиреневые.

Юкико смеётся.

-- Что ж ты не предупредил Джулию о своём питомце, Алекс?

-- Ну, -- бормочу я, -- как-то не подумал. Вообще-то, я думал, она и сама знает...

Лисичка весело потянулась в кровати. Происходящее здорово её забавляло.

-- Как ты думаешь, ты когда-нибудь помиришься с Джули? Вы же с ней вечно, как кошка с собакой.

-- Ну, -- задумался я. -- Может быть, когда-нибудь... в следующей жизни... Нет, не думаю.

-- Эх! -- сказала Юки. -- Ты такой сладкий, жаль, что тебе нужно идти. Так бы и съела!

Она хищно щёлкнула жемчужными зубами.

-- Я вредный для здоровья, -- робко возразил я.

Кицунэ хихикнула.

-- Ладно, иди - иначе я точно откушу от тебя кусочек!

Знаете, как говорят? "Для секса втроём, мне, как обычно, не хватило ещё двоих".

У меня оказалась другая проблема.

Нас было четверо.

***

Потирая лоб, я тащусь к стойке. Кто б мог подумать, что Джулия будет реагировать так агрессивно. Коридоры Станции унылы и однообразны, хотя порой их и оживляет что-нибудь необычное. Вот, например, эта стайка дриад-эмо [48].

-- Привет, Алекс, -- весело помахали они мне, и я послал им воздушный поцелуй.

Одна из них кокетливо провела язычком по губам.

-- Ты можешь не запоминать моё имя, -- шепнула она, когда я проходил мимо. -- Когда я проснусь в твоей постели.

Когда это я успел стать таким популярным?

-- Я живу в блоке 18а.... -- голосок у неё был сладкий, прямо-таки медовый.

Эти природные духи такие развратные.

Я повернул за угол.

Коридор 84а был обвешен объявлениями.

"Ищу асфальтоукладчиков для прокладки шоссе на дне океана", "Ищу женское тельце для занятия безделием", "Спасу от девственности!". Чуть дальше висели объявления с фотографиями: "Симпатичный монстр ищет девушек для жертвоприношения", "Верните девственность вместе с лифчиком!" и "Ищу смысл в жизни".

Возле стенда скучала симпатичная трёхгрудая девушка в коротенькой юбочке, по краю которой шли купоны с телефонами. Большая часть купонов была уже оторвана.

Едва я повернул на угол 85а, как меня перехватила Джулия, уже успевшая приодеться и заметно озадаченная. Впрочем, "одеться" - это громкое слово. На ней была юбочка, неприлично корорткая - и чёрные перчатки без пальцев.

Моя напарница принципиально отказывается носить что-либо, прикрывающее бюст. Будь то то лифчик, пляжное бандо или греческий мастодентон [49]. Зато она обожает разрисовывать его разными картинами. В духе импрессионизма.

С другой стороны, нНадо отдать ей должное - баварка одевается креативно.

Я с трудом отрываю взгялд от "двух близняшек" и вопросительно поднимаю брови. В ушах у неё - девчачьи розовые наушники от плейера. Из её головы доносится рёв, словно внутри черепа состоялся концерт рок-группы.

Она вытаскивает "рожки". Заметив моё удивление, комментирует:

-- Съела эмо-девочку, разжилась трофеями.

Надеюсь, она пошутила. На Станции случается всякое.

Из наушников продолжают доноситься олдскульные [50] завывания, выдающие приверженность Джулии к "тяжелому металлу", и она отключает проигрыватель.

-- Ты прости меня, Алекс, что я вспылила, -- хмуро говорит она. -- У нас тут серьезная проблема.

-- И что ж за она?

-- Хотей пропал, -- пояснила моя напарница.

Я легонько присвистнул.

Хотей-осё - толстяк с большим животом - один из Семи Богов Счастья. Они осеняют своей благодатью весь мир - и нашу Станцию заодно. Его большая статуя стоит в Центральном Зале, попирая титан и сталь.

-- Этакого верзилу?!

Чтоб спереть истукана весом в добрую тонну, нужно быть чем-то этаким. Многорукой Богиней Кали - или бульдозером-трансфомером, по меньшей мере. Не говоря уже о том, что Хотей мог сопротивляться!

Видимо, мои сомнения отобразились на лице - а посему Джульетта пояснила:

-- Ну, не того здоровенного болвана - а одну из статуэток-нецке, что стоят в каждом зале.

А-а! Ну, это уже больше походило на правду.

Она вздыхает.