Между Москвой и Тверью. Становление Великорусского государства

152 Не вижу оснований для уверенности А.А. Шахматова, что договорные грамоты такого же типа, как дошедшая до нас, т. е. определяющие или стремящиеся определить возможно полнее ограничения, какие налагала новгородская «старина и пошлина» на власть князя в Новгородской земле, существовали и ранее, даже со времен Всеволода Мстиславича (1125—1130; см. указ. исследование А.А. Шахматова, с. 229). В первом договоре князя Ярослава с Новгородом упоминается грамота его отца Ярослава Всеволодовича, касавшаяся княжеских прав на рыбную ловлю и бортные угодья в Ладоге. Такими грамотами по отдельным вопросам новгородской «старины и пошлины» мог накапливаться материал ее формулированных норм, на котором выросли более систематические договорные грамоты общего характера, основой которых для нас и является первая новгородская грамота князю Ярославу Ярославичу от 1263 г. В пользу такого представления о значении этой грамоты, что она не случайна и не только «для нас» первый документ этого типа, говорят: неустойчивость договорного «формуляра»; характерный тон «поклонения» относительно привилегий в Суздальской земле для новгородских купцов с аргументацией, что «тако пошло от дед и от отец» как князя, так и их, новгородцев, но без уверенности, что таково их приобретенное право; наконец, стремление утвердить представление, что излагаемые в договоре нормы действительно «старина и пошлина», та самая, на которой (предполагаю, что без формулировки в письменной форме) целовали крест деды и отцы князя и отец его Ярослав. В грамоте № 2 «дедов и отцов» еще нет, а сказано, по чтению А.А. Шахматова, «на цем то целовал хрест отец твой Ярослав», как и «пошлина» новгородская определяется только тем, «како держал отец твой»; такого слишком узкого определения «старины и пошлины» нет в договорной № 1, нет и в позднейших. Изучение новгородских договоров с князьями крайне затруднено тем, что для большинства их не дошли до нас ответные княжеские грамоты того типа, как № 4.

153 В источниках наших нет сведений о поездке Ярослава к хану; но поехал он новгородским князем, и участие в этой поездке новгородских послов более чем вероятно.

154 В 1266 г. Дмитрий Александрович выдал за Довмонта свою дочь Марию (ПСРЛ, т. V, с. 7).

155 Известия летописных сводов о новгородских событиях этих лет весьма отрывочны и многого не договаривают. В 1265 г. Ярославу пришлось уступить новгородцам, и он выпустил из рук руководство западными отношениями. При этой его неудаче выдвинулся Дмитрий Александрович: его в. к. Ярослав, уходя со своими полками восвояси, «в Новегороде остави» (т. VII, с. 167); но кн. Дмитрий, очевидно, покинул Новгород через год – во время смут в Новгороде, о которых, впрочем, прямое упоминание находим только в Никоновской летописи («Мятеж бысть усобной» – т. X, с. 145; новгородская молчит о «мятеже», отмечая только пожар Нерсвского конца, однако с намеком: «Мнози от того разбогатеша» – Новг. I, с. 286): новгородцы в том же году участвуют в походе кн. Довмонта на Литву без князя со своим воеводой Елевферием Сбыславичем (Там же). В начале 6776 г. (осень 1267 г.) в Новгороде княжил кн. Юрий Андреевич (Суздальский), которого С.М. Соловьев («Ист. Рос.», кн. 1, ст. 845) считает «наместником Ярославовым»; с этим князем новгородцы затеяли поход под Раковор (Везенберг), и это – поход не княжеский, а вольное предприятие новгородцев, как видно из той его «вечевой» черты, что цель похода вызвала большие разногласия («Хотеша ити на Литву, а инии на Полтеск, а инии за Нарову», там же) и была изменена по выступлении рати после больших раздоров в самом войске. Неудача похода заставила новгородцев с посадником Михаилом призвать кн. Дмитрия Александровича, а по соглашению с ним (Соф. I и Воскр.; т. V, с. 193 и т. VII, с. 167) призвать на помощь в. к. Ярослава, который и прислал свои полки с сыновьями Святославом и Михаилом. В новом походе под Раковор участвовали под общим воеводством кн. Дмитрия кроме двух Ярославичей кн. Юрий Андреевич, Константин Ростиславич Смоленский («зять Александров»), Довмонт с псковичами и какой-то князь Ярополк. Присылка рати от в. к. Ярослава была явно вынужденной уступкой: дальнейший ход событий показывает, что он был против войны с немцами.

156 См. выше.

157 ПСРЛ, т. VII, с. 169; Новг. I, с. 290—292; т. X, с. 174. Тотчас возникло и разногласие в. кн. с новгородцами: после заключения мира с немцами в. к. Ярослав собрался было «итти на Корелу, и биша челом новогородци князю Ярославу и едва умолиша его не итти на Корелу, князь же отсла полки назад» (т. VII, с. 169; Новг. I, с. 292).