Между Москвой и Тверью. Становление Великорусского государства

170 Ярослав умер на обратном пути из Орды, куда одновременно с ним ездили и Василий Ярославич, и Дмитрий Александрович; быть может, князь Василий был еще в Орде, когда пришла весть о смерти брата?

171 «Присла князь Дмитрий Александрович в Новгород, хотя сести в нем княжить; также и князь Василий Ярославин приела свои послы, хотя сести на столе; ставшим же обоим послом на Ярославли дворе, Новгородци же с посадником Павшею яшася за князя Дмитрия, и послаша по него послы своя» (ПСРЛ, т. VII, с. 172). Никоновская в духе всего своего изложения передает почин призыва Дмитрия на княжение новгородцам, а про послов в. к. Василия вовсе умалчивает (т. X, с. 151).

172 В. к. Василий, узнав о новгородском посольстве князя Дмитрия, «посла по нем воеводу своего Семена, а сам иде к Переяславлю» (т. X, с. 151).

173 ПСРЛ, т. X, с. 151.

174 ПСРЛ, т. VII, с. 172; т. X, с. 151—152; Никоновская летопись тщательно избегает упоминания о «посажении» великих князей на «столе» новгородского княжения, а вместо того пишет: «Приаша его с честию». Посадник Павша, сторонник кн. Дмитрия, бежал в Переяславль.

175 Не знаю, почему А.В. Экземплярский полагает, что Василий Ярославич «почти постоянно» жил в Костроме (Указ. соч., т. 1, с. 44); но «положено бысть тело его на Костроме в церкви Святого Феодора» (ПСРЛ, т. VII, с. 173).

176 «История России», кн. 1, ст. 875—877.

177 Там же, с. 878.

178 Стремление каждого князя, получившего владимирское великое княжение («область Владимирскую»), «увеличить свою собственность за счет других княжеств» и присоединение «к своему уделу Владимирской области».

179 Последнее – в Неделю Всех Святых, т.е. 5 июня 6785/1277 г. (Новг. I, с. 297; ПСРЛ, т. VII, с. 173).

180 «…и вся землю их на щит» (Новг. I, там же).

181 Карамзин высказал (И.Г.Р., т. IV, гл. V, с. 79), а Соловьев принял («Ист. Росс.», кн. 1, ст. 878) предположение, что Копорье стало поводом раздора между кн. Дмитрием и новгородцами, потому что, пояснял Карамзин, князь хотел присвоить эту крепость «лично себе и занять своею дружиною; а граждане не позволяли князю владеть чем-нибудь в области новгородской, особенно же местом укрепленным»; тоже у Соловьева: князь на Копорье «хотел смотреть как на свою собственность, что не нравилось новгородцам». На эту мысль навела историков не только роль Копорья в дальнейших событиях (Кар., т. IV, примеч. 159), но и прямые выражения летописных текстов: «Испроси князь Дмитрий у Новагорода поставити себе город Копорье и ехав сам сруби и» (Новг. I, с. 298); однако возведение в Копорье каменного укрепления кн. Дмитрий выполняет «с посадником Михаилом и с большими мужи шедше». О каком-либо протесте новгородцев ничего не знаем, хотя в. к. Дмитрий действительно держал в Копорьи наместников и дружину. Первый разрыв Дмитрия с новгородцами вызван его гневом на них, и новгородцы тщетно пытались отмолить этот гнев князя (Новг. I, с. 298); ссора началась со смены посадника, причем кн. Дмитрий действует в союзе с одной из новгородских партий («отъяша посадничество князь Дмитрий с новгородци у Михаила у Мишииица», там же). Не видно, чтобы тут играл роль вопрос о Копорье. За Дмитрием новгородцы числили иные «насилья»: в договорах Великого Новгорода с в. к. Михаилом Ярославичем (С.Г.Г. и Д, т. 1, № 6 и 7) есть указание на постановку им в новгородских волостях «свобод» с прилегающими к ним селами. Укрепление Копорья и охрана его княжой дружиной лишь один из признаков обычного усиления власти князя при усилении военной деятельности на новгородских границах.

182 Новг. I, с. 298; ПСРЛ, т. VII, с. 174—175. Вернувшись с новгородского похода во Владимир, Дмитрий ездил в Ростов на другое «великокняжеское» дело: мирить раздоры ростовских князей.

183 Там же, с. 175.