Между Москвой и Тверью. Становление Великорусского государства

340 Другое приложение к Новг. I лет. (III, статья: «Кто колико лет княжил») дает список только владимирских князей и ставит в их ряду: «Александр Суждальскый 3 лета», но время княжения Ивана Даниловича считает в 14 лет, стало быть, с 6836 г. (Александр умер в 6840 г.).

341 «Сий князь Александр из Володимеря вечный колокол святей Богородици возил в Суждаль, и колокол не почял звонити, якоже был в Володимере; и помысли в себе князь Александр, яко съгруби святей Богородици и повеле его пакы вести в Володимерь; и привезьше колокол поставиша и в свое место, и пакы бысть глас богоугоден» (Новг. I, с. 437). Карамзин приводит все это известие статьи «А се князи русьстии» в другой и несколько искаженной редакции (т. IV, примеч. 302), где Албуга, который «правил княженье» Ивану Калите по смерти Александра, превратился в царя Албугу, будто давшего Калите великое княжение. «Правил княженье» относится к ханскому послу, который вводил нового великого князя в обладание великим княжением по ханскому ярлыку. Это искажение текста и легендарные черты рассказа о владимирском колоколе лишили наш источник всякого значения, для С.М. Соловьева «это известие с царем Албугою и с поэтическим рассказом о колоколе не заслуживает большого внимания» («Ист. Рос.», кн. I, ст. 951, примеч. 1). Можно усомниться в возвращении колокола при жизни Александра или предположить иные мотивы для такого возвращения или, наконец, заподозрить владимирских звонарей в умении посодействовать чуду, но все это еще не обосновывает отвода, предъявленного источнику, который расходится лишь с умолчаниями (и притом вполне понятными) других сводов, а поддержан умолчанием Новгородской I летописи о вокняжении Ивана Калиты свидетельством статьи «Кто колико лет княжил» и дальнейшими судьбами Поволжья. Рукопись, которую цитирует Карамзин («Синодаль. библиот. летопись XV века в лист под № 349» или «Синодальный летописец времен Василия Темного», т. II, примеч. 238), та самая, из которой он привел и любопытное известие, что Андрея Боголюбского на самовольный уход из Киевщины в Суздальскую землю «подъяша Кучковичи» (т. IV, примеч. 383), по-видимому, не вернулась в Московскую синодальную библиотеку и находится неведомо где.

342 ПСРЛ, т. X, с. 128 (Житие св. Сергия Радонежского).

343 Отъезд кн. Александра примирил псковичей с Калитой и избавил их от митрополичьего запрещения: «И кончаша мир вечный со псковичи по старине, по отчине и по дедине; и благослови митрополит Феогност и владыка. Моисей Селогу посадника и весь Псков» (Псков. I л., ПСРЛ, т. IV, с. 186).

344 ПСРЛ, т. IV, с. 185—186; т. V, с. 12; псковичи «посадили себе князя Александра на княжение из Литовские руки» (ПСРЛ, т. V, с. 219; т. VII, с. 203).

345 Ссылка на эту «Александрову» грамоту «Псковской судной грамоты» относится одними учеными к Александру Невскому (Калачов, Энгельман, Сергеевич, Владимирский-Буданов), другими (Мурзакевич, Никитский, Дьяконов) – к Александру Михайловичу. В пользу первого мнения приводится лишь указание на титул «великий князь», особенно при упоминании о «Псковской грамоте» в грамотах митрополитов Киприана и Ионы (Р.И.Б., т. VI, № 28 и 90), но сила этого указания метко упразднена замечаниями АН. Никитского («Очерк внутренней истории Пскова», с. 105—109) и М.А. Дьяконова («Очерки общественного и государственного строя древней Руси», т. 1, с. 55—56). Соображения Никитского и Дьяконова решают вопрос в пользу кн. Александра Михайловича с достаточной определенностью, и живучесть самого вопроса в научной литературе (ср. Л.Н. Филиппова. Учебник истории русского права, Отдел 1, гл. VI) можно признать историографическим недоразумением.

346 Псковское и литовское посольство застало у митрополита новгородского кандидата на архиепископию, которого Феогност вызвал на Волынь «ставитися на владычество», и вопрос был разрешен канонически правильно в пользу сохранения единства епархии. Новопоставленному владыке Василию пришлось, «бояся Литвы», ехать окольными путями и убегать от погони (ПСРЛ, т. VII, с. 203). По-видимому, князя Александра тяготило митрополичье запрещение; только в 1336 г. он принял «от Феогноста митрополита и от всех святителей русских «благословение и молитвы» (ПСРЛ, т. X, с. 207).

347 ПСРЛ, т. V, с. 219; т. VII, с. 202—203.

348 В наших источниках нет, кстати сказать, данных для установления причастности Пскова к уплате этого выхода; кн. Довмонт в Орду не ездил и, очевидно, не признавал над собою власти хана, как и Александр Михайлович, пока княжил во Пскове.

В наших сводах (Новг. I, с. 328; ПСРЛ, т. VII, с. 203) как бы два захвата Торжка: под 6840 г. – «великий князь Иван приде из Орды и взверже гнев на Новгород, прося у них серебра закамского, и в том взя Торжек и Бежичскый верх через крестное целование», и под 6341 г. – «приде князь Иван в Торжек с всими князи низовскыми и с рязаньскыми; и приела в Новгород и сведе наместники» (Новг. I). Но в первой записи – о столкновении из-за «серебра» – лишь указаны его последствия и, быть может, посылка передового отряда.