Между Москвой и Тверью. Становление Великорусского государства

Ростовская земля занимает совсем особое место в представлениях русской историографии. Она выступает в историографической традиции новообразованием XII—XIII вв. Продолжая построение, данное еще С.М. Соловьевым, В.О. Ключевский говорит о ней как о крае, который «лежал вне старой коренной Руси и в XII веке был более инородческим, чем русским краем», а подлинную русскую колонизацию ее связывает с тем моментом, когда «главная масса русского народа» отступила «перед непосильными внешними опасностями с днепровского Юго-запада к Оке и Верхней Волге». Поэтому изучение последствий русской колонизации Верхнего Поволжья дает Ключевскому возможность изучать «самые ранние и глубокие основы государственного порядка, который предстанет перед нами в следующем периоде». Увлекательная задача – проследить образование на девственной почве нового уклада политической и общественной жизни – дала В.О. Ключевскому лучшие, быть может, страницы его неподражаемого «Курса русской истории». На фоне первобытной природы с полудиким финским населением яркой фигурой выступает князь-вотчинник, колонизатор и организатор, подымающий личными усилиями культурную новину. Этот образ создан С.М. Соловьевым и художественно разработан В.О. Ключевским в яркой антитезе: «Военный сторож и подвижной вотчин всей Русской земли, князь с XIII в. становится на севере сельским хозяином-вотчинником своего удела»46. Колумбом Поволжья выступает Юрий Долгорукий. «Здесь, на севере, в обширной области, – читаем у Соловьева, – …в этой суровой и редко населенной стране находился только один древний город – Ростов Великий», но «скоро начали возникать около него города новые; сын Мономаха, Юрий, особенно прославил себя как строитель неутомимый». И Ключевский сохраняет то же представление о князе Юрии: «Начиная с Юрия Долгорукого, оставившего своим детям столько городов и селений в Суздальской земле, каждый князь, правивший этой землей или ее частью, покидал свое владение далеко не таким, каким заставал его; край оживал на его глазах: глухие дебри расчищались, пришлые люди селились на новях, возникали промыслы, новые доходы прибывали в княжескую казну, новые классы завязывались в обществе»47.