Между Москвой и Тверью. Становление Великорусского государства

Откуда это представление о Юрии-градостроителе? Нашими источниками засвидетельствовано построение им четырех «градов» – Кснятина в устье Нерли, Юрьева-Польского, Дмитрова и Москвы48. Но Татищев приписал Юрию широкое градостроительство, а Соловьев и Ключевский ссылаются на него как на источник. Ключевский поясняет это обстоятельство утверждением, что Татищев, согласно его собственному заявлению, «начал встречать целый ряд других новых городов в Северной Руси, которые не были известны до того времени», – «в своих источниках, теперь исчезнувших». Однако мы у Татищева не встречаем такой ссылки на источники. Он только указывает в пояснении своего упоминания о построении Юрием многих городов «в Белой Руси», что «которые точно, о том историки (т.е. летописцы) не равно написали, и хотя точно имен всех не упомянуто, но по обстоятельствам и случаям от сего времени вновь построенные один по другом упоминаемы». Татищев счел «вновь построенными» города, которые ранее не упоминались в летописях, а тут, в рассказе о Юрии и его преемниках, стали упоминаться «по обстоятельствам и случаям»; для тех же городов Суздальской Руси, которые названы по старинным южнорусским источникам, Татищев нашел основание приписать их построение Юрию в словах своей «Новгородской» летописи, которые он так передает: «Юрий, вспоминая городы просты Русские, иже быша владение его и отъяты Изяславом, построил Юрьев в поле и другие грады теми же имяны», с пояснением: «по сему можно мнить, что именами бывших тогда около Киева»49. Так, опора Ключевского не в показаниях источников Татищева, а в его предположениях. Еще характернее другие ссылки Соловьева и Ключевского на текст Татищева. Соловьев указывает на 76 с. III тома; Ключевский ссылается на то, как «сам Андрей Боголюбский хвалился своею колонизаторской деятельностью», а именно говорил боярам по поводу замысла учредить во Владимире особую митрополию: «Я всю Белую Русь городами и селами великими населил и многолюдной учинил»50. Но именно эти места татищевского текста нет основания относить к его «исчезнувшим источникам». В тексте, соблазнившем Соловьева, есть вставка Татищева в его «летописный свод» в начале главы: «Разделение государства на два великие княжения», что и видно из относящихся к нему примечаний (457 и 458), такой же плод обработки летописного текста и строки, использованные Ключевским51.

Представление о крайней элементарности культурного состояния Ростовской земли в XII в. основано не на каких-либо положительных данных, а, главным образом, на скудости сведений о ее внутренней жизни и состоянии в наших источниках. Историку часто бывает трудно выдержать на деле старую истину, что нельзя отсутствие известий принимать за отсутствие «исторической жизни». Впрочем, при несколько пристальном и свободном от предвзятости внимании к тем скудным чертам, какими отразилось в наших источниках состояние Ростовского Поволжья до Юрия Долгорукого, при Юрии и при Андрее Боголюбском, придется сказать, что они противоречат обычному представлению о ней. К тому же черты эти отмечены с достаточной определенностью в трудах В.И. Сергеевича и Н.П. Кондакова.