Однако при всей живучести «великокняжеских традиций» власть великих князей владимирских находилась в эпоху братьев и сыновей Александра Невского в состоянии все нарастающего упадка. Великокняжеским притязаниям старших Александровичей не соответствовали ни реальные их силы, ни подлинное значение в общей политической жизни Великороссии. Иллюстрировать помянутую «живучесть великокняжеских традиций» приходится фактами мелкими, немногочисленными попытками носителей великокняжеской власти действовать по-старому, в духе Александра Невского, притом попытками, которые не только не стоят на первом плане в суетливой и тревожной деятельности этих великих князей, но теряют смысл последовательной и выдержанной политики. И это не только потому, что сузился круг задач этой политики, что измельчали ее цели, что сведена она к поддержке слабеющей самозащиты на окраинах Великороссии, преимущественно (почти исключительно) западных; более роковой для исторических судеб великокняжеской власти, связанной со столом владимирского княжения, была потеря ею руководящего значения даже в тех действиях, какие были необходимы для этой самообороны Северной Руси от внешних опасностей. Новгород и Псков, некогда роптавшие на чрезмерную зависимость своих отношений к соседям от произвольного военно-политического хозяйничания владимирских великих князей на западных границах Великороссии, берут чем дальше, тем больше эту западную политику в свои руки, все повышая подлинно государственный характер своего местного «народоправства»; Псков почти вовсе ушел из-под влияния великокняжеской власти, входя все глубже в круг обособленных от великорусской жизни западнорусских, литовских и немецких отношений. Великий Новгород теснее соединен с Великороссией рядом экономических и политических связей; но и у него своя политика со шведами, датчанами и прибалтийскими немцами, с Литвой и Псковом, с Ордой и русскими князьями, которые в нем ищут влиятельного и богатого союзника не меньше, если не более, чем сам он нуждается в их воинском умении и «низовских» полках212; растет соответственно этому и политическая вольность господина Великого Новгорода и его влиятельная роль в разрешении внутренних столкновений во владимирском великом княжении из-за великокняжеской власти и ее отношений к местным владетельным князьям. Само развитие этих внутренних столкновений великорусского княжества свидетельствует о глубоком упадке великокняжеской власти, о потере ею значения существенного и необходимого политического центра каких-либо общих интересов Северной Руси. Эти столкновения быстро разрастаются в борьбу за владимирское наследство, в которой главными действующими силами будут Тверь и Москва. Но в чем же состояло это «владимирское наследство» и за что борются новые исторические силы?
Ослабленное и внутренне расшатанное Владимирское великое княжество сохранило до кончины в. к. Андрея Александровича старую политическую форму и основы старого внутреннего строя, как он определился со времени кончины Всеволода Юрьевича Большое Гнездо, а более устойчиво – с тех пор, как Святослав Всеволодович «сыновци свои посади по городам, якоже бе им отец урядил Ярослав»213.
Святослав, пишет С.М. Соловьев, «