Между нами девочками, говоря…

— У вашей дочери хороший голос, с широким диапазоном и приятным тембром, — высказал свое мнение хоровой дирижер Кирсис. — Это редкий талант, его надо развивать.

— Девочка обязательно должна учиться в музыкальной школе, одной самодеятельности недостаточно, — добавила мать Юриса, известная оперная певица.

Мать Байбы задумалась.

После праздников для восьмиклассников наступил последний, самый ответственный этап. Не за горами были выпускные экзамены.

Глава десятая НИЧЕГО ЖЕ СТРАШНОГО НЕ ПРОИЗОШЛО!

— Байбы уже четвертый день нет дома, — сообщила Санита в понедельник утром. — Мать боится, как бы она не покончила самоубийством.

Класс застыл. За окном в кроне цветущего каштана свистели дрозды. Громко сигналя, промчалась пожарная машина.

— Неправда! — Даумант схватил Саниту за плечи и стал немилосердно трясти. — Идиотские шутки!

— Чокнутый! Такими вещами не шутят. Ее мать собирается сегодня идти в милицию.

Последнее, что увидел Рейнис Карлович, были глаза его учеников — распахнутые от ужаса Дауманта, недоверчивые Зайги, полные страха Близнецов. Затем все поплыло, затянулось белой пеленой. Учитель безжизненно опустился на стул.

— Во всем виноват этот слизняк Тагил. Я его в порошок сотру... собственными руками! — Даумант уже не владел собой.

— Успокойся! Ничего еще неизвестно. — Клав пытался сохранить хладнокровие. — С Байбой определенно ничего не случилось. Она со своим ансамблем, вероятно, уехала выступать.

— Я этого п-проходимца добуду живым или мертвым! — Даумант от волнения даже стал заикаться. — Я его...

— Этот псих действительно убьет Тагила! — всполошилась Санита. — Слышишь, Тагил не виноват. Он сам на Байбу страшно зол. Из-за нее в субботу вечером чуть концерт не сорвался в санатории. Что я тебе потом расскажу, Анна! Суперприключение! — Она шепнула что-то подружке на ухо.

— Что же теперь нам делать, Рейнис Карлович? — спросила Даце. — Рейнис Карлович, что с вами?

Первой опомнилась Марга и бросилась в канцелярию, где был телефон.

— Мамочка, милая, Рейнису Карловичу плохо. Ты же знаешь, у него больное сердце. Вызови, пожалуйста, «скорую помощь», ту, что со всяким оборудованием. Сидит, скорчившись, за столом. Хорошо, сделаем.

Ребята в это время сбегали за школьной медицинской сестрой. Добрая тетя Милда, подняв безжизненную руку учителя, долго искала пульс.

— Есть? — прорезал тишину полный страха голос Петериса.

— Не могу нащупать.

Казалось, учитель, положив голову на локоть, просто задремал или глубоко задумался. По руке рассыпалась волна седых вьющихся волос. Для ребят учитель всегда был пожилым, седым человеком, а медсестра помнила молодого, стройного мужчину с шапкой светлых волос. В эту школу оба они пришли сразу же после войны, каждый из своей воинской части. Тридцать лет уже прошло, тридцать лет...

«Для меня было праздником, когда ты иногда заглядывал в медпункт, — мысленно обращалась она к учителю. «У тебя, Милда, как в мирной гавани, тихо, уютно», — говаривал ты. А сам не искал в жизни ни тишины, ни покоя. Когда я еще тебе говорила: бросай ты свое учительство, побереги сердце, отдохни. «Успеется, — шутил ты, — вот буду в земле, тогда и...»

— Грех хоронить человека раньше времени! — опомнилась сестричка.

— Приехали! — сообщил Андрис, выглядывавший время от времени в окно. — Я побегу, дорогу покажу.

В класс торопливо вошел пожилой врач в старомодных очках, за ним два фельдшера и санитар с носилками. Врач долго не мог нащупать пульс в безжизненной руке учителя.

— Кордиамин!

Один из фельдшеров открыл кожаную сумку, достал шприц, набрал лекарство. Врач распорядился сделать укол в вену.

— Носилки!

Медсестра развязала учителю галстук, расстегнула воротничок рубашки. Врач при помощи стетоскопа пытался уловить биение сердца.

— Кофеин! Мезотон! Кислород! Фельдшеры исполняли приказания молниеносно.

— Хоть бы он выжил, хоть бы он выжил, — как заклинание твердили про себя Марга и Рита, зажав мизинец левой руки.

— Жив! — произнес врач. — Глубокий коллапс. В машину! Рейниса Карловича унесли.

Инфаркт — дело нешуточное, это восьмиклассники знали. А что такое коллапс?

— Это когда человек без сознания, — пояснила сестричка. — Не расстраивайтесь, все будет хорошо. Главное, жив. Полежит ваш учитель в больнице немного, глядишь, еще и танцевать на выпускном вечере будет.

* * *

Звонок звонил громко и настойчиво.

Отчим Байбы с ворчаньем поднялся из уютного кресла, стоявшего перед телевизором.

— Что тебе? — Он узнал Дауманта, но даже не подумал пригласить его в дом.

— Надо поговорить о Байбе. — Даумант ловко сунул ногу в дверную щель. Найковский нехотя скинул дверную цепочку и впустил Дауманта в квартиру.

— Где моя дочь? — со слезами в голосе спросила мать Байбы.

С заплаканными глазами, с мокрым полотенцем на голове она выглядела старше своих лет.

— Именно это и я хотел спросить у вас. — Даумант старался держать себя в руках.

— Это по какому праву? Ты ей кто, жених? — издевался Найковский.