Между нами лёд (СИ)

Таня встретилась взглядом с ним, поднимая голову. Она приоткрыла рот, пытаясь сказать хоть что-то, но не нашла в голове ни одной мысли и поэтому просто обняла его, устало уткнувшись в его грудь лицом.

Евгений вздохнул с облегчением, закрывая глаза и обнимая её в ответ, крепче прижимая к себе.

— Тебе ведь тоже хорошо от этого, — тихо констатировал он и почувствовал, как Таня чуть кивнула ему в ответ. — Значит, твоё условие больше не в силе?

— Будет другое, — с толикой коварства произнесла она.

Сегодня перед ужином Татьяна зашла к врачу сборной по фигурному катанию чтобы он осмотрел её плечо, которое неприятно саднило после длительных тренировок. Она обманом выпросила у него медицинскую карту Громова, сказав, что он сам попросил её ему принести буквально на несколько минут. Антон такому, конечно, удивился, но карту всё же взять разрешил, а затем его отвлекли другие фигуристы.

Таня, воспользовавшись этим, вместе с картой Громова захватила такие же медицинские документы, принадлежащие другим мужчинам из их сборной, которые были моложе Евгения, чтобы сравнить их показатели. Она быстро пролистала карты, находя во всех данные с последнего обследования перед отлетом в Канаду, и пришла к поразившему её выводу, что все спортивные показатели вроде объёма легких, коэффициента выносливости, мышечной силы рук и становой силы даже превосходят аналогичные показатели более молодых спортсменов.

— Мы будем участвовать в командном зачете, — произнесла Таня, сильнее прижавшись к Жене, боясь его реакции и желая таким образом хоть как-то её смягчить.

Громова услышанное действительно не обрадовало. Он несколько секунд напряженно молчал. Он был уверен, что втягиваться в командник — дело неблагодарное, но Татьяна отчего-то всё ещё пыталась затащить его в это болото. И если для неё это было так важно, то Евгению стоило это условие принять.

— Он стартует уже завтра, — напомнил ей партнер.

— Завтра только короткая программа одиночников, — пояснила Татьяна, всё ещё утыкаясь носом в грудь Жени, — и от нас требуется только поддержка и присутствие в kiss&cry.

— Парники и танцоры послезавтра? — почти смирился со своей судьбой Громов.

— Да, — улыбнулась Таня, чувствуя, что почти победила.

— Будет тебе командник, — обреченно вздохнул Евгений и провел ладонью по спине партнерши, поцеловав её после этого в макушку. — Только теперь нам придется явиться на утреннюю пресс-конференцию, а ещё мне нужно будет сейчас уйти, чтобы поставить Федерацию и Олимпийский комитет в известность.

— Будем катать обе программы? — запрокинула голову Татьяна, всё ещё не размыкая своих рук, которыми обнимала мужчину за поясницу.

— Если уж впряглись, так до конца, — улыбнулся Евгений. — И завтра после выступлений одиночников придется не идти на церемонию открытия, а тренироваться. Готова к такому раскладу?

Таня на долю секунды задумалась. Как любому спортсмену ей хотелось побывать на торжественной церемонии открытия Олимпийских игр, но не каждый мог себе это позволить из-за тренировочного графика. Тем более, что некоторые соревнования начинались за день или два до открытия, и атлеты были уже втянуты в очередную гонку.

— Готова, — уверенно ответила она.

— И у меня тоже будет условие, — с напускной строгостью произнес Громов.

Однако увидев то, как это смутило Таню, он всё же улыбнулся.

— Узнаешь завтра утром, — пояснил Евгений, а затем крепко обхватил её за талию, отрывая от пола. Она обняла его за шею и замерла, восхищаясь цветом его глаз, что были теперь так близко.

Тане в руках Жени было комфортно как на льду, так и за его пределами. В такие моменты они чувствовали, что быть рядом и чувствовать друг друга это потрясающе естественное для них двоих состояние. «Так и должно быть», — подсказывало им что-то внутри.

Громов постарался максимально нежно и трепетно поцеловать Таню и сдержать себя, чтобы не перевести этот поцелуй в более чувственный. Он аккуратно, будто впервые, коснулся её желанных губ. Она закрыла глаза, медленно отвечая ему, и запустила пальцы в его волосы. Это был поцелуй, который должен был быть первым. И это был поцелуй людей, которые уже осознавали, что они делают, и понимали, что виной ему не эмоции после проката, не эмоции после ссоры. Виной ему было взаимное притяжение, которое они были не в силах больше сдерживать.

***

Дом сборной Германии, 22:30.

Уладив дела с документами и официально заявившись на командные соревнования по фигурному катанию, Евгений понял — для того чтобы реализовать своё небольшое условие, которое он предъявит Татьяне завтра, ему было необходимо прогуляться до спортивного магазина. Никто из соотечественников на роль компаньона ему не подходил, а потому выбор пал на давнего знакомого в лице немецкого фигуриста. Громов помнил номер, в котором он жил. Томас сам назвал его, когда они с Евгением пересеклись на завтраке. Поднявшись на шестой этаж и найдя нужную дверь, Громов постучал несколько раз.

— Кто там? — донеслось на немецком.

— Ойген, — недовольно скривившись, Громов назвал себя так, как его называл Томас.