Между нами лёд (СИ)

Когда самолет начало трясти, Евгений резко открыл глаза, надеясь, что это очередной ночной кошмар. Он огляделся по сторонам, отмечая, что происходящее разбудило ещё некоторых его коллег, но занимавшая соседнее место Таня продолжала мирно спать, прикрывшись красным пледом. Самолет продолжало трясти, и Громов почувствовал, как сердце в груди начало учащенно биться, отдавая пульсацией по всему телу вплоть до кончиков пальцев. Он попытался сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться.

Евгений поднялся со своего места и в полумраке салона направился к Алисе. Его бывшая партнерша спала, наклонив голову к правому плечу. Будить её не хотелось, но и продолжать испытывать с трудом подавляемое чувство страха желания не было тоже.

Однако таблеток от Алисы он не дождался. Она ответила, что тот прекрасно выглядит и отлично себя контролирует, а затем послала на свое место. Громов уже собирался будить Антона, но вспомнил о том, как крупно они повздорили из-за его запрета на посещение Тани. Выхода не оставалось, и Евгений вернулся на свое кресло, делая медленный глубокий вдох, рассчитывая, что турбулентность скоро закончится вместе с его бешеным сердцебиением. В нос ударил фантомный запах гари. Страшный, горький, вызывающий тошноту, которая подкатывала к горлу, вынуждая как можно чаще глотать слюну.

Громов наклонился к Тане, уткнувшись носом в её темные, волнистые волосы. Он сделал глубокий вдох, ощущая, как запах гари сменяется сладким, успокаивающим ароматом миндаля. Ощутив горячее дыхание Жени, Таня проснулась. Она повернула голову к партнеру и увидела его глаза, которые были, казалось, больше обычного. И блестели они как-то иначе. Громов сейчас выглядел как испуганный подросток, всеми силами пытавшийся не показать свою тревогу. Несколько секунд партнеры, чьи лица находились на расстоянии считанных сантиметров, смотрели друг другу в глаза, но затем Евгений отстранился, откидываясь на спинку своего кресла.

— Ты в порядке? — тихо поинтересовалась Таня, положив свою ладонь на запястье Жени и почувствовав, что его рука непривычно холодная.

— Да, — коротко ответил Громов, нервно сглотнув, пытаясь избавиться от кома в горле. Но Таня сдаваться была не намерена. Она вспомнила его разговор с Алисой в самолете по пути в Ванкувер и то, что Калинина отобрала у него таблетки. Сегодня, перед взлетом, он их не принял. Маленькие кусочки пазла под названием «зачем Жене таблетки» начинали собираться в единую картинку. И турбулентность, которую теперь ощущала и Таня, только подтверждала сформировавшуюся в её голове версию.

— Ты боишься летать? — несмело спросила она, продолжая смотреть на профиль партнера.

Громов молчал. Меньше всего ему хотелось, чтобы именно Таня узнала о его страхах. Для неё хотелось оставаться всегда сильным и всемогущим чемпионом Громовым, а не простым смертным Женей, у которого больная спина и аэрофобия. Таня едва заметно кивнула, понимая, что прямого ответа от Евгения не дождется. Но он был и не нужен. Она скинула с себя плед, неожиданно для своего партнера забираясь к нему на колени.

— Представь, что мы на льду, — тихо произнесла Таня, обхватив запястья Громова и обняв себя за талию его руками.

Евгений усмехнулся, не поверив в то, что это сможет отвлечь его, и не осознавая, что подобные действия Тани уже заставили его переключиться.

— Закрой глаза, — попросила Алексеева, сделав это и сама.

Громов вздохнул, прикрывая веки.

— Мы на льду, — напомнила Таня, положив свои ладони поверх больших и уже теплеющих ладоней Жени.

— Это я понял, — проворчал Громов.

Алексеева недовольно подпрыгнула на его коленях, призывая не вредничать.

— Аккуратнее, пожалуйста, — улыбнулся он, всё ещё не открывая глаз. — Иначе мы сейчас будем в «кровати».

Таня вздохнула с напускным недовольством, порываясь встать с коленей Жени, но знала, что он не даст ей этого сделать. Так и произошло. Громов сильнее сжал ладони, не давая сдвинуться.

— Простите, — произнес он. — Я готов продолжать наш сеанс психотерапии.

— Ты слышишь скрежет льда, — мягко продолжила Таня. — Чувствуешь потоки холодного воздуха от быстрого скольжения. Чувствуешь большую скорость и силу в своих мышцах.

Евгений сделал медленный вдох, а затем поджал пальцы на ногах, будто действительно был сейчас в коньках — плохая привычка фигуристов, пагубно влияющая на их ступни.

— Я в высокой-высокой поддержке, — продолжала Таня. — Всё, что держит меня — твои руки. Думай об этом. Ты ведь не хочешь меня уронить?

— Не хочу, — спокойно отвечал Женя, чувствуя, как страх оставляет его. — И не уроню никогда.

***

23 февраля, аэропорт «Домодедово». 22:30.