Между нами лёд (СИ)

Татьяна опустила взгляд, нервно начиная отряхивать спортивные брюки от снега, следов которого практически не было. Но она просто не знала, как реагировать на такое резкое и крайне внезапное появление Евгения. Не знала, как с ним заговорить. Из головы вылетели все возможные мысли.

— Как дела? — вдруг нелепо поинтересовался Громов, вынуждая Алексееву ошарашенно на него посмотреть.

— Да вот, — максимально непринужденно начала она, оглядев заснеженный двор, — иду писать заявление в полицию.

— Да? — дернул бровью Евгений, подыгрывая партнерше. — И по какому поводу?

— У меня тут объявился тайный поклонник, — губы Тани всё же растянулись в улыбке. — Он не дает мне побыть одной! Даже приехал ко мне в Питер и откуда-то раздобыл мой адрес!

— Этот поклонник совсем не тайный. Тебе известно его имя, — качнул головой Громов, поправив воротник куртки партнерши, боясь, что она может замерзнуть. В такой легкой одежде на улице можно было быть только при физических нагрузках, но они стояли уже несколько минут.

— Тем хуже для него! — пожала плечами Таня, а затем с опаской посмотрела на свой дом, находя окно квартиры мамы.

— А я думал, ты ждешь меня, и твоя мама будет рада моему приезду, — признался Евгений, проследив взгляд партнерши и понимая, что он означает.

— Я не понимаю, зачем ты приехал, — развела руками Таня, из последних сил строя из себя зазнобу и сдерживаясь, чтобы этими самыми руками не обнять Громова. В глубине души всё кричало от радости. Он приехал. Он приехал к ней. Он здесь! В это верилось с трудом, но это было так.

Громов задумчиво поджал губы. Он хотел увидеть Татьяну. Он соскучился по ней. Но понимал, что приезд в Питер непременно заставит его познакомиться с семьей Тани. И именно в случае с ней это пугало. Евгений знал семью Алисы и был в хороших отношениях с её мамой. Его никогда не пугали семейные посиделки Калининых, на которых он был частым гостем. Он не видел в них ничего такого.

Но в случае с Татьяной, испытывая к ней странные, ранее совсем не знакомые глубокие чувства, Громов видел в знакомстве с её мамой другой подтекст. Он понимал, что и Таня, и её мама, и даже он сам расценят это не как знакомство с «просто партнером» и «просто мамой партнерши».

— Подумал, что нужно познакомиться с Мариной Александровной лично, — решительно произнес он, замечая, как в глазах Тани зарождается детский восторг и ликование. Похоже, она ждала этого. Евгений сдержанно улыбнулся, чувствуя себя неловко.

Фигурист предложил Тане пройтись до ближайшего магазина чтобы купить цветы и что-нибудь к чаю. Но сначала его партнерша была вынуждена подняться наверх и тепло одеться. Самым трудным в этом было не рассказать маме, куда и с кем она сейчас направляется, и как скоро вернется. В душе у олимпийской чемпионки зарождалось долгожданное тепло и счастье. Он здесь. Он здесь!

***

Марина Александровна с огромной радостью встретила на пороге своей квартиры Евгения и приняла от него большой букет тюльпанов. Она не могла не заметить, как изменилась рядом с ним её дочь. Из усталой и несколько замкнутой Таня превратилась в счастливую и постоянно улыбавшуюся.

— Мне кажется, что это самые вкусные блины за всю мою жизнь, — с некоторой долей смущения, совсем не свойственного ему, признался Громов, сидя за небольшим кухонным столом.

Напротив него сидела Таня, однако Женя практически не смотрел на неё, не сводя глаз с её мамы. Ему хотелось, чтобы она смотрела на него как на сына. С любовью и теплом, с которым она смотрит на Таню, однако Марина Александровна смотрела на него с восхищением, стеснением и благодарностью за то, что он сделал для её дочери. И пока она продолжала колдовать над блинами, Евгений внимательно изучал её взглядом и сравнивал с Таней. Он отмечал схожие в их внешности черты. Вот — такой же милый нос, прямо как у его партнерши! И эти темные волосы, аккуратно собранные в небольшой пучок на затылке. Тоже как у Тани…

Женя с болью в районе груди понимал, что его мама сейчас выглядела бы примерно так же, но он не мог представить её такой. Не мог представить на её лице морщины, а в волосах — седые пряди. Для него она навсегда осталась молодой, жизнерадостной женщиной с красивой, теплой улыбкой. Другой он её уже никогда не увидит.

— Видишь, Танюша, — нравоучительным, но всё же ласковым тоном обратилась к ней мама, наливая Евгению ещё чая. — А ты не хочешь учиться печь блины.

«Танюша… Да это ведь Таня и Плюша одновременно. Нужно запомнить.» — отметил мысленно Громов, позволяя губам растянуться в улыбке.

— Для фигуры вредно, — попыталась оправдаться Таня, бросив взгляд на подозрительно довольного Женю. Почему он так улыбается?

— С вашими нагрузками вам ничего не вредно, — покачала головой женщина, поворачиваясь к сковороде, на которой уже подрумянился новый, ароматный и пышный блинчик. — Евгений, вам положить ещё?