Между нами лёд (СИ)

— Таня… — заторможено ответила она, не до конца понимая странную игру Громова, а затем всё же вложила свою ладонь в его и ощутила будто маленький удар током. — Зачем ты это делаешь?

— Я хочу начать всё сначала, Таня, — серьезнее ответил Евгений, вплотную приблизившись к ней, услышав музыку и понимая, что они не могут оставаться на танцполе без движения.

— Боюсь, это невозможно, — дрогнувшим голосом ответила она, сделав робкий шаг назад. — Слишком много всего произошло. Невозможно всё это забыть…

— Но можно всё исправить, — уверенно произнес Громов, хотя внутри всё же чувствовал волнение. — Я верю, что у нас есть шанс.

Он протянул ей свою ладонь.

— Потанцуй со мной.

Seal — Kiss from a rose

Таня с волнением посмотрела на его раскрытую ладонь, чувствуя, что уже сдалась. Уже проиграла собственным чувствам, плескавшимся внутри. Она может сделать многое. Может терпеть длительную физическую боль на тренировках, психологическое давление общественности, но не может сделать одного — противостоять ему. Противостоять бешеному влечению. Противостоять этой химии, обволакивавшей их обоих каждый раз, когда они касались друг друга. Противостоять этим глазам, безбожно красивым…

Раньше там одиноко возвышалась

Мрачная крепость посреди моря…

Таня вложила в его ладонь свою и сделала шаг ему навстречу. Как в прямом, так и в переносном смысле слова. Все её убеждения, что о Жене нужно забыть, в одну секунду развеялись. Он здесь. Он приехал. Он переступил через собственную гордость. И теперь у них действительно был шанс.

Ты стала светом для темной части меня,

А любовь осталась непреодолимым пристрастием, дарящим наслаждение…

Евгений крепко прижал её к себе, сжимая ладони на тонкой талии и буквально всем своим телом ощущая наслаждение от долгожданной близости. Его Таня здесь. В его руках.

— Ты сам на себя не похож… — смущенно призналась Таня, вновь опуская взгляд и оставляя его на пуговицах белой рубашки. И без того всегда выразительные глаза Жени, сегодня и вовсе лишали дара речи. Они говорили без слов. Они искрились чем-то светлым, теплым… Чем-то таким непривычным для Евгения Громова. И это же придавало ему какой-то внутренней свободы. Легкости. Сегодня он не тяготил себя мрачным прошлым. Не тяготил утратами. Сегодня он хотел лишь держать в своих руках Таню — девушку, осветившую его душу.

— Просто ты не представляешь, как я счастлив тебя видеть. Как я счастлив танцевать с тобой… — трепетно признался он, проведя тыльной стороной ладони по её щеке, запуская волну мурашек как по телу Тани, так и по своему собственному. Совершенно невинное прикосновение, но дарящее при этом невероятное наслаждение, сродни тому, что настигает мужчину и женщину на пике интимной близости.

Любимая, ты словно поцелуй розы в сумраке,

Чем больше я увлекаюсь тобой,

Тем более странные ощущения я испытываю…

Таня медленно подняла взгляд, на мгновение всё же встречаясь с его глазами и теряя возможность сделать полноценный вдох. И вся жизнь, кипевшая вокруг, вся свадьба, все танцующие рядом пары, словно остались где-то далеко-далеко. И сейчас здесь были только они.

Теперь, когда твоя роза расцвела,

Свет побеждает мрак моего одиночества…

Таня посмотрела на мочку его уха и заметила, что прокол, в котором раньше было серебряное кольцо, затянулся, оставив после себя лишь небольшую точку. Ей очень хотелось верить в то, что и рана в его душе, оставленная потерей мамы, сможет когда-нибудь затянуться. И он каждый день будет таким, каким был сейчас. Счастливым. Влюбленным. Дышащим полной грудью. Но Таня отказывалась принимать то, что таким он сможет быть только в её обществе.

Как много слов мужчина может посвятить тебе,

Ты как прежде моя сила, моё блаженство, моя боль…

Таня прикрыла глаза, чуть покачиваясь в такт музыке, позволяя себе полностью раствориться в этом моменте. В этом мужчине. Она чувствовала аромат его парфюма, ощущала крепкие руки и горячий торс, к которому была прижата. Хотелось забыться и просто… Уткнуться ему в грудь. Раствориться в нём. Без малейшего остатка.

Для меня ты, будто возрастающая зависимость,

С которой я не могу справиться.

Скажи мне, милая, нормально ли это?

Евгений сильнее прижал её к себе, прикрывая глаза и утыкаясь носом в её макушку, вдыхая сладкий, едва уловимый аромат её волос. Его Плюша. Его маленькая, хрупкая девочка. Она осталась такой. Сохранила в себе тот свет, что пленил его почти год назад. Сохранила его глубоко внутри. И сейчас он чувствовал его присутствие. Чувствовал её тепло. И чтобы это ощущение тепла её души и тела длилось всю жизнь, он готов был сделать всё.

И пока остальные пары кружились в полумраке зала, Татьяна и Евгений сами не заметили, как остановились у панорамного окна, за которым столицу застилала ночь. Им было неважно, что окружающие наверняка смотрели на них, что они явно выбивались из танцующих пар. Сейчас всё это осталось где-то далеко. Сейчас они просто не могли оторваться друг от друга. И этим объятием они без слов говорили друг с другом, соприкасаясь телами и душами.

Но знала ли ты, что когда идет снег,

Мои глаза расширяются,