Между нами никаких секретов

— Я тоже была любопытным подростком, Кроуфорд. Я сохранила свою чистоту нетронутой для правильного мужчины. Но я никогда не отрицала, что тем временем наслаждалась сексом другими способами. Однако если мой талант вызывает у тебя дискомфорт, клянусь, больше никогда им не воспользуюсь... если только сам меня не попросишь. Итак, мы можем быть друзьями?

Недоумевая, Матиас громко рассмеялся. Затем он наклонился, чтобы погладить пальцем эти красные губы, которые привели его в экстаз.

— Возможно…

* * *

Весь июль Скарлетт и Матиас провели, выстраивая странную форму дружбы. Возможностей быть вместе выпадало немного, и часто их встречи состояли из коротких невинных прогулок и непринужденной болтовни — моментов нормальности, украденных из уединенного существования. На прошлое Матиаса было наложено табу, за исключением его учёбы в университете, эта тема интересовала обоих. Имя Грейс больше не упоминалось, что избавило от смущения и страданий.

Время от времени он цинично задумывался об этих странных отношениях, сравнивая с выдумкой в художественной литературе, которая скоро закончится. Но затем ласка или страстный поцелуй успокаивали его тревоги, возвращая спокойствие и равновесие. Матиас не позволял себе вкладывать слишком много в их связь, но был благодарен Скарлетт за подобие нормальности, которую у неё получалось даровать в мимолетные моменты, которые они проводили рядом, и за всё то время, что её близость заставляла сильнее биться его сердце.

Иногда Скарлетт ждала его в баре в конце своей смены, в компании книги и пива. Читая о невероятной и страстной любви, она старалась не думать о том, что Матиас делал в своём номере. Она отчаянно пыталась отвлечься и выдержать, покорна и ревнива, наполненная решимостью не сдаваться.

Ей казалось, что она снова стала совсем юной, и её сердце пульсирует от платонической, тайной и невозможной любви.

Когда она видела приближение Матиаса, то натягивала на лицо улыбку и старалась не придавать слишком большого значения явно взбудораженному и чувственному аспекту, который появлялся у мужчины после часов секса. Эта задача находилась на грани её возможностей, но иначе быть не могло. Если бы он заметил, что она продолжает надеяться перевести их отношения в другую плоскость, то никогда бы не позволил приблизиться к себе.

Скарлетт часто довольствовалась тем, что шла рядом с ним по дороге от отеля до его дома и болтала о пустяках. Во время этих прогулок девушка узнала, что Матиас, как и она, очень любил латиноамериканскую литературу, что у него аллергия на кошачью шерсть и он очень хочет завести для себя и Элизабет щенка.

Она также узнала, что Мати никогда не посещал Алькатрас, хотя давно хотел это сделать. Поэтому занялась организацией небольшого сюрприза, и купила билеты на короткую экскурсию в старинную тюрьму. Уговорить его согласиться на эту поездку стало той ещё задачей, потому что Матиас все свои свободные дни строго проводил с дочерью; но когда он увидел, с каким энтузиазмом Скарлетт пыталась выполнить его глупое желание, не устоял. Они беззаботно и весело провели эти часы, чего Матиас не испытывал давно.

На пароме, который доставил их обратно в бухту, Матиас обнял Скарлетт, благодарный за этот день — такой нормальный и непринужденный. Он посмотрел ей в глаза, замечая, как её лицо покраснело от солнца, а волосы растрепались ветром. Увидел девушку потрясающе красивой. Там, на палубе этого небольшого парома, он поцеловал Скарлетт, и время поцелуя показалось им бесконечным. Это был его способ сказать спасибо, отдавая ей небольшие части себя, которыми не делился ни с кем другим. И эти поцелуи для Матиаса стали бесконечно более эмоциональными, чем всё, что он обычно делал со своими клиентками.

В тот вечер, возвращаясь на работу, он изо всех сил пытался вернуться к обычной роли идеального любовника. Отвлекаясь на воспоминания о дне, который навсегда сохранит в своём сердце, как символ того, чего иметь больше не мог, но, возможно, также как надежду на другое будущее.

Этот день стал одним из самых счастливых и в жизни Скарлетт. Час за часом она наблюдала, как растворялись доспехи Матиаса, а его истинное «я» становилось всё более ярким и реальным. Она видела, с каким вниманием Матиас слушал гида, рассказывающего темные легенды древней крепости, и как он нежно улыбался при виде гнезда чайки с птенцами внутри; Скарлетт слышала, как он шутил и смеялся, словно обычный парень. Она заметила знакомый блеск в его глазах, тот, который ей посчастливилось видеть только на старых фотографиях с Грейс. Она могла его обнять, не чувствуя себя неуместно, и снова могла бы поцеловать. После этой короткой поездки Скарлетт совершила ошибку — снова позволила себе мечтать, не подозревая, что очень скоро этот короткий беззаботный период с Матиасом закончится.