Между нами никаких секретов

— А почему я должна позволять тебе жить? Ты сказал, что хочешь меня убить, помнишь? Что убьёшь своими руками, маленький ублюдок!

Нет, Матиас этого не помнил. Он не помнил ничего конкретного о часах, проведенных в этой холодной и сырой комнате, но поверил им, потому что в своей жизни никогда так отчаянно не желал чьей-либо смерти.

Нервным голосом снова вмешался Курт. Конечно, он не впервые присутствовал при очередной неконтролируемой вспышке гнева своей любовницы, но садизм и жестокость, свидетелями которых он стал этой ночью, глубоко обеспокоили его:

— Оксана, послушай меня. Не выгодно доводить до этого. Мы скажем, что прошлой ночью ты ждала Матиаса в комнате, а он не появился. Поэтому когда вечеринка закончилась ты пошла его проверить, и нашла в таком состоянии. Жертва кражи или нападения.

— Голый как червь?

— Всё, что нам нужно сделать, это надеть боксеры.

Матиас слышал как Оксана яростно зарычала.

— Боже, что случилось! Какого черта тебе так плохо, Матиас? Я лишь наказала тебя за предательство, за твоё неуважение, за твою неспособность любить меня! Но я не думала, что ты такой слабый! Посмотри на себя... Ты даже не можешь дышать... Ты хочешь доставить мне неприятности, верно? Ты на самом деле хочешь умереть, лишь бы избежать женитьбы на мне? Это твой план?

Матиас услышал, как она выпрямилась, возбуждённо и сердито вздохнула, затем снова заговорила:

— Слушай меня внимательно. Теперь я вызову эту чёртову неотложку. Если ты выживешь и попытаешься каким-то образом подставить меня, ты покойник и все твои близкие в придачу. Если ты просто попытаешься втянуть меня, я сначала убью твою дочь, потом старуху, которая живет с вами, и, наконец, шлюху, с которой ты разговаривал по телефону вчера вечером, понимаешь?

Курт поспешил:

— Давай вызовем скорую, Оксана. Матиас никогда не посмеет пойти против тебя. Вызывай!

— Хорошо, вызови ты. А я тем временем отправляю кого-то к нему домой и к девушке. Она и ребёнок будут нашим страховым полисом.

* * *

Бип… Бип… Бип…

Где я? Какой сегодня день? Твою мать, как везде болит! В голове только запутанные воспоминания, как короткие вспышки, но, наконец, я всё вспомнил. Комната в подвале на вилле Оксаны. Она хочет чтобы я её трахнул. Я не могу. У меня не получается даже когда пробую использовать свои обычные трюки. Она сверху. Я связан на деревянном столе. Руки зафиксированы за запястья. Оксана потеряла над собой контроль. Разъяренная, потому что на этот раз я её не удовлетворил и потому что убеждена — я изменяю ей. Курт тоже с нами. Она, бьёт меня по лицу пощёчинами и кулаками. Я пытаюсь увернуться от ударов, лихорадочно двигая головой из стороны в сторону. Из-за этого она становится агрессивнее. Помню как на моей шее сжимаются её руки, пока не теряю сознание. Я очухиваюсь, облитый из ведра ледяной водой, в сопровождении жестоких ругательств и демонического смеха. Они трахаются, словно животные, недалеко от стола, на котором лежу связанным несколько часов. Она снова пытается заняться со мной сексом. А я — идиот, в порыве гордости плюю ей в лицо. Оксана приближается с какой-то деревянной дубинкой, похожей на плоское весло, и бьёт меня — всё сильнее и яростнее, пока не ломает ту на части. Между ударами упоминает Элизабет и Скарлетт. Я говорю ей, чтобы она не смела даже произносить их имена своими паршивыми губами, и что, если выживу, то убью её своими руками.

Вижу вспышку возбуждения и безумия, которая заволакивает глаза чудовища.

— Что ты сделаешь?

Начинает избивать меня. На этот раз бьёт сильнее.

Старается сломать кости. Убить. Потому что я дал ей вескую причину. Потому что впервые я взбунтовался. Угрожал ей, и сделал это намеренно. Я не вру, и это она прочитала в моих глазах: мою ненависть, моё презрение, правду моих слов. Я больше всего на свете хочу, чтобы Оксана умерла. Она бьёт по суставам. Запястья, колени, лодыжки, потом наносит удары плашмя, словно режет. В область желудка, бедра, голени. Говорит, как она разочарована. Как ошиблась во мне. Что могла бы любить меня вечно. Что по-своему уже любила меня. И вот почему теперь она хочет, чтобы я умер. Потому что я ранил её. Потому что я люблю другую.

Затем Оксана внезапно успокаивается, подходит с потерянным взглядом и голосом сумасшедшей говорит, что хочет дать мне последний шанс. Что я ещё могу спастись.

Оксана развязывает меня и ставит на колени. Она приказывает мне просить у неё прощения языком и сделать это хорошо. Я не могу из-за опухшего рта и кровотечения. Но в основном потому, что не хочу. Больше не хочу. Никогда. Я так много знаю. Я понял. Оксана всё равно убьет меня, если не сегодня, то через несколько месяцев. Поэтому кричу ей, чтобы она пошла и трахнула себя сама.

Оксана хватает меня за волосы и вбивает лицом себе в промежность. У меня получилось сильно укусить её за бедро. Она орёт. Удар в затылок. Все становится чёрным. Конец.

Затем слышу сирены скорой помощи. Добрые руки. Быстрые суматошные слова. Отчаянные.

Внутреннее кровотечение!

Он задыхается в собственной крови!