Между небом и водой (СИ)

– Ты оставил их самих? – встревожено мотнул головой Рен в сторону их дома.

– Да ничего страшного!

– Я…Может, пойдем к вам? Мне можно уйти, я только записку напишу!

– Не хочу, – хмуро ответил Найрон, – начнут лезть со своими глупостями. А ты это читал? – он взял с полки первую попавшуюся книгу и открыл ее посередине.

Подойдя, Рен заглянул ему через плечо.

– Это же Перфогратум, мне такое рановато читать.

– Перфо…что?

– Перфогратум, – терпеливо повторил Рен, – Перечень оружия, когда-либо сотворенного мыследеями. Папа говорит, что здесь есть такое оружие, которое было создано совершенно случайно и его никогда не удавалось повторить.

Найрон с умным видом упорно листал страницы, поглядывая на другие книги, чтобы в следующий раз не схватить что-нибудь подобное. Чего здесь только не было: мечи, грезы, кинжалы, всевозможные костяные резаки. Пролистав почти до конца, пока Рен вежливо стоял рядом, он остановился. Занес руку над книгой, чтобы закрыть обложку, да так и застыл. На последней странице была изображена крохотная костяная вещица, помещавшаяся в ладони. И вещица эта напомнила о чем-то Найрону. Прищурив глаза, он попытался вспомнить – что, в памяти смутно забрезжил какой-то образ и пропал.

– Это дисторк – костемет, – виновато проговорил Рен.

– Значит, все-таки читал? – хитро улыбнулся Найрон.

– Ну…Так, полистал немножко.

Дисторк представлял из себя тонкую изогнутую рукоятку с расширением посередине, которая удобно сжималась в ладони и была почти незаметна. В небольшой полости помещались острые тонкие кости, которые с помощью спусковой скобы выстреливались на расстояние до пяти взмахов шворхов. Найрон поднял брови. Взмах крыльев шворха примерно равен размаху рук взрослого человека. А ничего себе вещица! И здесь сказано, что веление держит его в неизменности и заставляет работать на протяжении двух – трех лет. Найрону теперь значительно сильнее хотелось иметь дисторк, мысли о кинжале быстро отошли на второй план.

Время быстро пролетело за игрой в редук и пустяковыми, но веселыми разговорами. Когда третий час подошел к концу, Рен напомнил Найрону о необходимости возвращаться и тот, неохотно натянув куртку, двинулся к выходу.

– Я рад, что ты пришел. Теперь моя очередь, когда к вам лучше зайти?

– Не знаю, когда родителей не будет. И Вира. Между пятью и семью вечера.

– А я бы познакомился с твоими. Вир – это учитель? Хороший?

– Хм. Учитель. А насчет того, какой – не знаю. По мне, так ужасный, а Корвин в восторге от него был.

Рен хотел спросить что-то еще, видимо снова о Вире. Но, взглянув на Найрона, передумал. Попрощавшись, они расстались на платформе, и Найрон, отказавшись от предложения Рена провести его, поспешил домой. И успел войти в комнату со стороны платформы на мгновение раньше отца. Правда, тот был чем-то раздражен и не обратил внимания на его запыхавшийся вид.

– А где мама? – в голове почему-то мелькнула мысль, что она зачем-то осталась в школе с Корвином, хотя это был абсурд.

– Ей понадобилось срочно увидеться с давней подругой, – сдержанно проговорил отец.

– Это в Одорите?

– Ты случайно не разогрел ужин? А, ты же у нас с огнем не дружишь…- отец начал разогревать еду, управляя огнем и кастрюлями короткими взмахами рук.

Насупившись, Найрон уминал мясо, стараясь не замечать веселящихся двойняшек, которые, многозначительно подмигивая, облизывали вилки, намекая на обещанные леденцы. Не выдержал и, зло стрельнув глазами на Люциса, одними губами ответил:

– Позже.

Бросив на кровати младших обещанные леденцы, Найрон бухнулся на свою. Когда Корвин был дома и играл с Люцисом и Креей, Найрону редко бывало скучно. Обычно он всегда находил, чем себя занять. А теперь ничего не хотелось, было тоскливо. Да еще и мама все время куда-то пропадает последнее время. Наверняка это из-за той ссоры с отцом. Найрон перевернулся и зарылся носом в подушку. Ему прекрасно известно из-за чего они поссорились. Мама хотела убедить папу, а заодно и себя в том, что Найрон не низший мыследей, а тот ни за что не хотел даже допустить такую мысль. Значит, они поссорились из-за него. И теперь дуются и стараются избегать друг друга. А что ему теперь делать? Вспомнив, зачем они, собственно, уезжали, Найрон встал.

– А как прошла приемная встреча? – он робко подошел к отцу, когда тот сидел в мастерской, продлевая веления, хранящие их костяной обеденный сервиз.

Отец оживился. Не прекращая работу, он довольным голосом рассказал о том, как великолепно Корвин выполнил все задания преподавателей школы. И о том, как они с мамой им гордятся. Скрипнув зубами и, вложив в голос всю радость, какую был способен изобразить, Найрон поинтересовался:

– И много в этом году поступивших?

– Да, было больше тридцати человек и отклонили только пятерых. Приходящие учителя редко ошибаются.

В голове Найрона словно зажегся яркий огонь.

– Но все же ошибаются? – настойчиво спросил он.

Отец оторвался от работы и всмотрелся в его лицо.