Между Памиром и Каспием

Тяжеловооруженная римская пехота, выстроенная в каре, была атакована парфянской конницей. Парфянские конные всадники кружились вокруг неповоротливого каре, засыпая римлян тучами стрел, которые непрерывно доставляли к полю боя караваны верблюдов… Когда же Публий Красс во главе значительного отряда пехоты и конницы атаковал парфян, последние обратились в притворное бегство. Пылкий римский легат, совершенно незнакомый с тактикой степных конников, поддался на эту уловку Сурены и удалился от основных сил. Тогда-то на его отряд неожиданно обрушился решительный контрудар: натиск римлян был остановлен парфянскими катафрактариями, и вскоре отряд был окружен с флангов и тыла. Напрасно бросались на длинные пики катафрактариев молодой Красс и его легковооруженные конники — прорвать парфянское окружение они не смогли. Отряд был взят в кольцо и почти полностью расстрелян: были убиты пять с половиной тысяч из шести, среди погибших был и Публий Красс. Вся операция была проведена так умело и быстро, что Красс старший не успел даже приблизиться к месту избиения своего авангарда, покончив с которым парфяне с новой силой обрушились на главные силы римлян. Атаки парфян продолжались до наступления темноты, после чего конница Сурены как бы растворилась во мраке. Римский полководец, никак не ожидавший подобного поворота дел, был так растерян, что даже не отдал приказа, куда вести потрепанные римские отряды: его помощники сами приказали своим воинам укрыться в Каррах, под защитой городских крепостных стен, бросив при этом на произвол судьбы лагерь с четырьмя тысячами раненых.

Последующая попытка Красса пробиться на север, во владения союзного римлянам Артавазда, также не удалась. Отступление римлян превратилось в бегство и закончилось гибелью римской армии. Из сорока с лишним тысяч римлян, выступивших в парфянский поход, в Сирию вернулось менее десяти тысяч (да и то большинство из них составляли солдаты из гарнизонов, захваченных Крассом в начале похода месопотамских городов). Около двадцати тысяч воинов пало в бою. До десяти тысяч пленных было поселено по приказу Орода на северо-восточных рубежах Парфии, в окрестностях Мерва. Большинство командиров, в том числе и сам Марк Лициний Красс, погибли в бою или покончили с собой. Серебряные орлы — значки римских легионов — украсили храмы Парфии.

Плутарх, рассказывая о злополучном походе Красса, завершает свое повествование эффектной концовкой. По его словам, в то время как римский полководец стремился пробиться в Армению, в армянской столице Арташате Ород и Артавазд, заключив союз, праздновали свадьбу наследника парфянского царя Пакора и армянской принцессы. Все собрались на представление драмы Эврипида «Вакханки». И вот в той сцене, где по ходу действия предводительница вакханок Агава должна была выносить на тирсе голову Пентея, актер, исполнявший эту роль, вместо бутафорской вынес на сцену настоящую голову римского полководца. Так якобы царь Ород и его вновь приобретенный союзник и родственник узнали о гибели римского консула, чья голова появилась на сцене под звуки вакхической песни:

Мы несем домой
Из далеких гор
Славную добычу —
Кровавую дичь!

Так известил своего царя о победе над римлянами парфянский аристократ, всемогущий государственный муж и победоносный полководец, потомок сакских вождей Сурена.

Победа при Каррах имела огромное историческое значение: остановив римское продвижение в глубь Азии, она навсегда похоронила стремление Рима к единодержавию. Последовавшие вскоре за этим неудачные попытки царевича Пакора изгнать римлян из Азии и ответный, столь же неудачный поход участника второго триумвирата, победителя республиканцев при Филиппах, цезарианца Марка Антония, еще раз показали, что все это не случайно и что ни одной из сторон не дано сокрушить своего противника. И вопреки широко распространенному представлению Рим и Парфия впредь вели войны уже не на полное уничтожение соперника, а лишь ради захвата той или иной спорной территории. На Ближнем Востоке возникает прочная и нерушимая в течение нескольких столетий система политического дуализма. Что же касается Парфии, то она прочным форпостом восточного мира противостоит Риму и многим современникам представляется отнюдь не менее могущественной, чем ее грозный западный соперник. Равновесие сил лишний раз подчеркивает мирный договор, заключенный в 20 г. до н. э. между первым римским императором Октавианом Августом и новым парфянским царем Фраатом IV, захватившим престол после убийства своего отца, престарелого Орода II. По этому договору границей между Римом и Парфией признавался Евфрат, а символическим актом примирения явилось возвращение парфянами значков римских легионов.