Между Памиром и Каспием

В нисийских документах гетерограммы составляли часто половину, а то и почти весь текст. Вот как выглядел, например, уже знакомый нам документ о поступлении вина из Фрияпатикана в условной латинской транскрипции, где прописные буквосочетания обозначают арамейские гетерограммы:

SNT IC XX XX XX I HMR ZNH HDT MN Pryptkny «Год 100+20+20+20+1 вино это новое из Фрияпати-

LYD РНТ’

кана, (что) в распоряжении сатрапа».

Только одно единственное слово в этом документе — название имения «Фрияпатикан» читалось именно так, как оно было написано, весь же остальной текст был передан при помощи гетерограмм. Вот в этой-то традиционной канцелярской премудрости и должны были разобраться дешифровщики нисийских документов, именно «дешифровщики», а не «дешифровщик», так как для прочтения этой сплошной «шифровки» нужно было содружество по крайней мере двух ныне обособившихся филологических наук: иранистики (парфянский язык принадлежит к иранской языковой группе) и семитологии (арамейский — один из семитских языков).

Инициатором создания такого коллектива дешифровщиков был М. М. Дьяконов, человек больших и разносторонних способностей, автор фундаментального сводного «Очерка истории древнего Ирана» и поэтических переводов бессмертной «Книги царей» Фирдоуси, популярных брошюр и подробных отчетов о раскопках на юге Таджикистана; полиглот, тонкий ценитель искусства и интересный собеседник.

Созданная М. М. Дьяконовым «бригада дешифровщиков» включала молодого ираниста В. А. Лившица и одного из крупнейших у нас в стране специалистов по семитическим языкам и истории Древнего Востока вообще — И. М. Дьяконова, брата инициатора дела. Безвременная смерть М. М. Дьяконова в 1954 г. прервала его работы над подготовкой полной публикации нисийского архива, но основы дешифровки парфянских документов Михрдаткерта были заложены при его активном участии и два первых исследования этих документов были опубликованы совместно тремя учеными — И. М. и М. М. Дьяконовыми и В. А. Лившицем.

Приступая к изучению нисийских документов, М. М. Дьяконов и его товарищи по работе, на чью долю вскоре достались основные трудности дешифровки, столкнулись с тем, что им надо было обосновать не только свои переводы, но и свое определение языка найденных текстов. Обилие арамейских слов при ограниченном количестве документов (первое исследование было посвящено всего лишь семи острака, найденным в 1948 и 1949 гг.) делало выводы «дешифровщиков» несколько спорными, и в науке разгорелась целая дискуссия о языке нисийских документов, который отдельные ученые сочли чисто арамейским. В эту дискуссию включились как советские, так и зарубежные филологи, и в печати разных стран появились «переводы арамейских ниспйских текстов». И только углубленное изучение всей массы архива «винного ведомства» позволило И. М. Дьяконову и В. А. Лившицу убедительно доказать свою правоту. Анализ огромного количества сходных текстов выявил в них столь грубые нарушения законов грамматики и орфографии арамейского языка, которые были бы немыслимы, если бы нисийские писцы составляли эти тексты не по-парфянски, а по-арамейски. Более того: им удалось найти в текстах чисто парфянские предлоги и глаголы, парфянские окончания, приписанные к гетерограммам, и неоднократные замены в сходных текстах арамейских гетерограмм парфянскими словами: писцы уже нередко отходили от мертвых традиционных гетерограмм (или не могли вовремя вспомнить их) и вместо чуждых арамейских буквосочетаний РНТ, HLH, HDT или TYQ писали живые парфянские слова: «сатрап», «уксус», «новый», «старый».

Некоторые из этих текстов, казалось бы, можно прочесть по-арамейски. Но переводы их с арамейского звучат неубедительно и непонятно. Вот как, например, прочитал в 1953 г. один из нисийских документов немецкий историк Ф. Альтхейм: «Евтихий. От господина принесем мы к тебе, а он примет 206». А вот чтение того же текста И. М. Дьяконовым и В. А. Лившицем, сделанное с учетом применения арамейских гетерограмм в парфянском языке: «В этом сосуде из виноградника узбари, называемого Хиндукан, вина 16 мари». Даже тогда, когда документов еще было мало, второй перевод все равно звучал и понятнее и убедительнее. Теперь же, когда правильность его подтверждается сотнями и сотнями аналогичных по характеру «учетных карточек», «перевод» Ф. Альтхейма выглядит лишь забавным курьезом.