Между Памиром и Каспием

Интересен и еще один вид нисийских документов — учебные упражнения, своеобразные «ученические тетрадки» тех, кто позднее стал, скорее всего, одним из местных писцов. «От Михрдата брату… от Михрдата брату… от Михрдата брату…», — повторяется в надписи на одном из черепков. Видимо, какой-то прилежный ученик писца тщательно отрабатывал на этой «тетрадке» свою орфографию и почерк.

Нисийские документы позволили установить, каким было административное деление парфянских земель. Выяснилось, что первичной единицей такого деления было укрепленное селение — «диз». Его глава — «дизпат» — подчинялся сатрапу, в тот период, в отличие от более древних времен, управляющему небольшой областью. Последний, вероятно, в свою очередь подчинялся «марзпану» — «правителю земель».

В ведении сатрапов, а, возможно, и марзпана находились и отдельные большие имения, включавшие иногда несколько виноградников. Некоторые из таких имений и виноградников носили имена того или иного обожествленного умершего царя или же принадлежали непосредственно царствующему монарху. Имение «Фрияпатикан» — «Фрияпатиевское», названо, очевидно, в честь Фрияпатия II, упоминаемого и в памятных записях писийских писцов. Имение «Фрияпатикан» наиболее часто встречается в нисийском архиве (с ним связано почти четыре сотни найденных здесь документов), что, по-видимому, не случайно; Фрияпатий вообще пользовался в Нисе особым почетом: ведь именно через него вели свою генеалогию упомянутые в памятных записях Готарз I и Фраат III. И вполне вероятно, что «Фрияпатикан» принадлежал храму заупокойного культа этого почему-то особо почитаемого в Парфиене раннепарфянского государя.

Такой же характер носили, возможно, имения: «Михрдатакан», названное в честь знаменитого сына Фрияпатия — Митридата I (или не менее уважаемого Митридата II), и «Артабанукан», носившее имя отца Фрияпа-тия — Артабана I (или же сына Фрияпатия и брата Митридата I — Артабана II). Интересно, что среди виноградников имения «Артабанукан» был и «Артахшахракан» — «Артаксерксовский», названный, вероятно, по имени мифического родоначальника Аршакидов — ахеменидского царя Артаксеркса II.

Имения и виноградники, носившие имена царей, по-видимому, не всегда и не обязательно были выделены на содержание их заупокойного культа. В отдельных случаях они, вероятно, попросту могли принадлежать царствующему государю. Таков, возможно, был виноградник Готарзакан, упоминавшийся в документах времени правления уже знакомого нам «царя Аршака, внука Фрияпатака, сына племянника Аршака», т. е. Готарза I.

Количество документов из Новой Нисы поистине огромно, и можно бесконечно перечитывать их, узнавая все новые подробности. Всем этим и занимаются И. М. Дьяконов и В. А. Лившиц, работы которых по расшифровке и изучению нисийских документов открывают широкие перспективы дальнейшего проникновения в жизнь древней Парфиены и более глубокого понимания хозяйства и культуры коренных парфянских земель. Данные архива «винного ведомства» парфянской Нисы уже широко используются в научной литературе у нас и за рубежом. Но прежде чем эти данные поступили в научный арсенал, понадобилась огромная и трудоемкая работа, понадобился огромный творческий труд, ибо прочитать нисийские документы оказалось совсем не просто.

Как это уже отмечалось, до открытий в Нисе науке были известны очень ограниченные материалы по языку и письменности парфян. Это осложняло, конечно, расшифровку нисийских документов. Но главная трудность заключалась, пожалуй, не в скудости сведений о парфянском языке, а в своеобразии парфянской письменности. Дело в том, что свою письменность парфяне унаследовали от ахеменидских канцелярий, где для текущей переписки пользовались не древнеперсидской клинописью, а арамейским письмом. Это письмо, позднее легшее в основу многих письменностей Азии и Африки (в частности, арабской), первоначально, и в том числе при Ахеменидах, служило для нужд собственно арамейского языка: ахеменидские писцы, таким образом, позаимствовали не только письмо, но и язык жителей восточного побережья Средиземного моря, отважных мореплавателей и искусных купцов. Со временем местные писцы все хуже и хуже владели чуждым им арамейским языком, хотя значение многих арамейских слов было им вполне понятно. И вот тогда-то появилась странная на первый взгляд система письма: текст на ином, неарамейском языке составлялся из отдельных понятий и терминов, которые по-прежнему передавались арамейскими словами. Такие, как бы зашифрованные для современных исследователей, но понятные для писцов, воспитанных на старой вековой канцелярской традиции, слова-гетерограммы позволяли даже разноязычным чиновникам понимать основной смысл текста. Вызубрив определенные буквосочетания, вроде «млк» или «шнт», они могли даже и не знать, что по-арамейски первое произносится как «малка», а второе — как «шанат». Но они твердо помнили, что знаки, образующие первое сочетание, означают «царь», а второе — «год».