Между «привет» и «прощай»

Вздохнув, я отвела с лица слипшиеся от дождя пряди волос.

– Ладно. Можно, я посижу с тобой? Всего минутку.

– Наверное.

– Здорово.

Я легла на живот и поползла по грязи, протискиваясь под крыльцо, где, вероятно, обитало бог знает сколько пауков, червей и прочих мерзких тварей. Ближе к дому оказалось больше места, и, сгорбившись, я смогла устроиться рядом с Калео. Он сидел, подтянув колени к груди и крепко обхватив себя руками. Дом стонал, раскачивался под порывами ветра, в щели между досками крыльца стекала вода.

– Уютное местечко, – проговорила я и попыталась улыбнуться. – В такую сильную бурю не стоит выходить на улицу.

– Я хотел вернуться домой, – тихо пояснил он. – Но не могу.

– Знаю. – Сердце мучительно ныло. Этот малыш столько потерял. – Но в этом доме теперь опасно, верно?

Он кивнул.

– Из-за оползней. Его хотят снести.

При мысли о том, что в любой миг дом может рухнуть с горы, пульс резко участился.

– Даже не представляю, как тяжело тебе пришлось, – призналась я. – Но теперь у тебя будет новый дом. Там живет твой дядя…

– Дядя Эшер не знает, что со мной делать. Я слышал, как он сказал об этом мисс Барнс. Он не может справиться со всем, ему слишком тяжело.

– Он имел в виду – без твоих мамы и папы, – мягко произнесла я. – Это трудно, Калео. Очень трудно.

– Да, – кивнул он. Его глаза наполнились слезами, блестевшими в полумраке. – Не хочу, чтобы ему было тяжело. Что, если он слишком устанет и больше не захочет обо мне заботиться?

– О, милый. – Я обняла его рукой. – Эшер никогда от тебя не откажется. Никогда.

– Он не спит, ему приходится много работать.

«Мой пожарный…»

– Ему тоже тяжело, – пояснила я. – Твой папа был братом Эшера, и он его очень любил. Но тебя он любит так же сильно. Разве ты не чувствуешь?

Калео задумался на миг, потом кивнул.

– Да, чувствую. Похоже на маму и папу… – Он спрятал лицо в ладонях, маленькое тельце сотряслось от рыданий.

Я прижала малыша к себе. Слезы смешивались с дождевой водой. Я не представляла, что сказать. Никогда еще я не оказывалась в столь болезненной ситуации, когда любое неверное слово могло все ухудшить в миллион раз.

На мгновение я закрыла глаза и выбросила из головы все мысли. Глубоко вздохнув, я отгородилась от бури и скрипящего дома и просто сказала, что чувствовала.

– Слишком много изменений, верно? – спросила я, прижимая к себе Калео в грязи под крыльцом. Он кивнул. – Перемены всегда даются нелегко, они пугают. Но ты храбрый, Калео. Один из самых храбрых мальчиков, что я когда-либо встречала.

– Я не чувствую себя храбрым. Мне страшно.

– Так и бывает. Ты боишься, но все равно делаешь самое трудное. Это и значит быть храбрым. Я кое-что тебе скажу, а потом нам лучше убраться отсюда. Ладно?

– Ладно.

– Ты нужен дяде Эшеру так же сильно, как он нужен тебе.

Он поднял залитое слезами, испачканное грязью лицо.

– Правда?

– Чистая правда, – кивнула я. – Он так сильно устает, потому что тревожится обо всех, кроме себя. Но, может, если вы станете заботиться друг о друге, все снова будет хорошо.

– Ты тоже позаботишься о нем?

– Не знаю. – Я сглотнула. – Есть ведь Хлоя… Мисс Барнс о нем заботится.

– Больше нет, – возразил Калео. – Сегодня вечером дядя Эшер сказал, что ей придется уйти. Что ее приезд был ошибкой.

– О-о. – Сквозь щели в досках крыльца я посмотрела вперед.

Дождь наконец-то прекратился, послышались чьи-то шаги. По нам скользнул луч фонарика.

– Калео? Фейт? – позвал Эшер, голос дрожал от страха и усталости.

– Мы здесь! – отозвалась я и взглянула на Калео. – Теперь пойдем домой?

Он на мгновение задумался, потом кивнул.

– Наверное.

– Малыш, ты мой герой!

– Я? Я думал, только пожарные, как дядя Эш, бывают героями.

К глазам снова подступили слезы, но я их сдержала.

– Они герои. Но храбрые маленькие мальчики тоже могут быть героями. Точно-точно.

«Храбрые маленькие мальчики, которые потеряли все, но продолжают двигаться вперед».

Калео улыбнулся и вытер нос.

– Мне это нравится.

Он выбрался из-под крыльца, я последовала за ним. Промокший, изможденный Эшер ждал нас. На лице его отразилось облегчение, глаза наполнились слезами. Он опустился на колени, склонил голову, фонарик выпал у него из рук и упал в грязь. Калео бросился к нему и обхватил маленькими ручками за шею. Эшер обнял мальчика, и оба разрыдались, позволив, наконец-то, разразиться внутренней буре.

Я с улыбкой отступила назад, хотя в глазах стояли слезы. Я смотрела на милого малыша и своего пожарного, охваченных горем и любовью одновременно.

В конечном счете они ведь были очень похожи.

Глава 27 Фейт

Я привезла домой Эшера с Калео и осталась ждать на кухне, пока пожарный о чем-то тихо говорил с Хлоей. Дождь прекратился, она жила недалеко, и он посчитал, что вполне безопасно ее отпустить. В любом случае, она вряд ли бы осталась. Я прочитала это во взгляде, которым она окинула нас, когда мы вошли в дом.

Я жалела ее. Вряд ли существовала большая пытка, чем любить Эшера Маккея и знать, что он тебя не любит.