Между (СИ)

— Да к чёрту доказательства, Август!

— Серьёзно?

— Абсолютно!

— В тебе говорят эмоции.

— Да неужели?!

— Как только я узнаю всю правду, обязательно расскажу.

— А мне что всё это время сидеть в догадках?

— Ты же сразу ринешься выяснять всё сама.

— И что?!

— А я прошу довериться мне.

— Серьёзно?! Тебе?! — чёрт, слова вылетели раньше, чем я подумала.

— Я знаю, что виноват, — я ожидала другой реакции, а не спокойствия с его стороны. — Знаю, Алиса! — а нет, вот пошло. — И я прошу прощения у тебя снова! Но я правда прошу тебя довериться мне.

— Я не хотела тебя обидеть.

— Ты святая что ли?

— Это врят ли.

— Тогда просто поправляйся скорее и возвращайся в универ.

— Хах, мир? — протягиваю ему мизинец.

— Мы в детском саду что ли? — скривился Август.

— Тебе сложно что ли? — фырчу я.

— Ладно-ладно, мир, — и протягивает мизинчик в ответ.

Почти каждый день я созванивалась с мамой Лизы ради консультаций или она приходила ко мне. Мы прорабатывали и то, что со мной произошло несколько дней назад и то, что было много лет назад.

Вытаскивать из себя всю ту боль, что копилась годами, а также обиду и злость очень сложно. Признаюсь, что держать это по привычке в себе, никого, не пуская и не выпуская, гораздо проще. Мне приходится словно вновь возвращаться в те дни, в те ситуации и проживать их заново, учиться видеть себя со стороны и всё, что происходило.

Порой хотелось сдаться, потому что было невыносимо. Не только морально, но и физически. Тело отзывалось паническими атаками, постоянной тревожностью и страхом, что мне грозит неминуемая опасность. И хоть головой я понимала, что всё хорошо, мне ничего не угрожает, на подсознательном уровне я всё ещё боялась. Боялась своей матери, которая уже давно покоится с миром, и тех, кто был причастен к этой ситуации.

Я везучая. Ходячая катастрофа.

Но, как сказала Кристина Анатольевна, я небезнадежна. И это радует.

Спустя ещё несколько дней меня наконец-то выписали и сказали, что организму больше ничего не угрожает.

Пред тем, как уйти, Ярослав вдруг подошёл ко мне со спины и прижал к себе. Я чувствовала его тепло. Тепло, в которое хотелось укутаться с головой.

Он плавно проводит руками по моим плечам и выше к шее, после чего опаляет её своим горячим дыханием и затем шепчет мне на ухо:

— Порой, с помощью прикосновений можно узнать больше, чем увидеть глазами. Я хочу, чтобы ты закрыла глаза и почувствовала.

Не могу ему сопротивляться и не хочу. Послушно закрываю глаза и окунаюсь в целую бурю ощущений.

— Что ты чувствуешь?

Его ладони скользят по моему телу, и несмотря на то, что преградой служит одежда, мне кажется, что я всё это чувствую кожей. Ярослав скользнул руками к моей груди, плавно и мягко, ласково.

От этих движений по всему телу пробежали мурашки и мне хотелось большего. Хотелось ещё сильнее ощущать его. Ярослав понял мои желания, поэтому его движения руками стали более смелыми, хозяйскими…

И я невольно издала стон наслаждения.

— Что ты чувствуешь? — снова спрашивает он.

— Мне нравится.

— Ещё.

— Приятно.

— Насколько?

— Хочется ещё. Больше…

— Запомни эти прикосновения. Они скажут намного больше, чем твои глаза.

Его руки вновь поднимаются, и я чувствую, как пальцы осторожно, но властно сжимаются на моей шее.

Мне захотелось выгнуться ещё сильнее, прижаться к нему ближе. Запрокидываю голову, чтобы он мог немного крепче взять меня за горло.

Он нежно целует меня в висок, втягивает носом аромат моих волос, проводит языком по ушку. Другая его рука легла ко мне на живот, забираясь под свитер, и я чувствую его горячую кожу. Это словно огонь прикасается ко льду, который не в состоянии выдержать, поэтому плавится под его напором.

Он с нажимом проходится по каждому моему изгибу, словно изучая сантиметр за сантиметром.

Его губы оказались близко с моими, дыхание щекотало кожу, но рассмеяться я не успела, потому что он поцеловал меня страстно. Властно, как будто показывал, что он здесь хозяин.

И тут я понимаю, что никто и никогда не прикасался и не сможет прикасаться ко мне так. Это может и позволено только ему. Я даю ему на это полное право.

— Только я. Только мои прикосновения, мои поцелуи. Ты узнаешь их из тысячи, но…

— Только ты… — выдыхаю ему прямо в губы и открываю глаза.

Он неотрывно смотрит на меня своими глубокими омутами, что я тону окончательно и бесповоротно. Я готова и осознанно хочу отдать свою жизнь в его руки.

— Никто кроме меня не может к тебе прикасаться.

И я киваю в ответ, хоть он и не требуется.

Я понимала, что так Ярослав хотел показать мне, что что бы ни случилось, в каком бы состоянии я ни была, я обязательно вспомню и почувствую. Его прикосновения врезались в мою память, мою кожу, мои ощущения.

Дни текли один за другим, я медленно возвращалась в свой привычный режим жизни и с большим удовольствием вернулась в университет. Мне этого не хватало. Учебы, чего-то нового каждый день, друзей, атмосферы…