Между СМЕРШем и абвером. Россия юбер аллес!

Следует отметить, что Особые отделы НКВД были созданы в самом начале войны — постановлением ГКО [2] СССР от 17 июля 1941 года. Точнее, они были преобразованы из 3-го управления Наркомата обороны. Главные задачи Особых отделов состояли в следующем: борьба с дезертирством в прифронтовой полосе (с правом ареста и расстрела дезертиров на месте), а также контрразведывательная работа — борьба со шпионажем и предательством в Красной Армии.

До создания в апреле сорок третьего военной контрразведки «Смерш» именно Особые отделы противостояли немецким агентам и диверсионным группам, действующим на фронте и в тылу советских войск.

Вскоре Дубовцеву, наряду с допросами немецких военнопленных (среди которых он выявлял сотрудников абвера, гестапо и СД), пришлось заниматься проверкой наших солдат и офицеров, выходивших из окружения, — а таких в тот период было немало. Вместе с ними вражеская разведка забрасывала в советский тыл значительное количество своей агентуры — тем более что в начальный период войны у красноармейцев и младших командиров на фронте отсутствовали документы, удостоверяющие личность. Согласно приказу НКО [3] СССР, изданному в 40-м году, для военнослужащих Красной Армии была введена красноармейская книжка, но в соответствии с седьмым пунктом этого приказа в действующей армии (то есть на фронте) она не предусматривалась. Это был серьезнейший просчет, из-за которого в ряды советских солдат, выходивших из окружения, немцам было значительно проще внедрять своих агентов. Для исправления ситуации Наркомат обороны издал новый приказ от 7 октября 1941 года, по которому интендантской службе Красной Армии предписывалось в пятнадцатидневный срок изготовить, а затем обеспечить действующую армию красноармейскими книжками. Но в реальности этот процесс затянулся почти до конца 42-го года…

В той непростой обстановке для более тщательной проверки военнослужащих, побывавших в плену или в окружении, были созданы армейские сборно-пересыльные пункты и спецлагеря. Процедуру проверки в них осуществляли все те же Особые отделы. В феврале сорок третьего в один из таких пунктов откомандировали старшего лейтенанта Дубовцева (в начале года ему было присвоено очередное воинское звание).

Там за неполные четыре месяца способный контрразведчик выявил семнадцать агентов абвера и РСХА — это не считая разного рода предателей — изменников-полицаев и прочих пособников гитлеровских оккупантов. Однако, несмотря на всю свою важность, подобная «оперативно-тыловая деятельность» (как называл ее Дубовцев) все сильнее его тяготила: бывший фронтовик стремился на боевую работу и неоднократно подавал начальству соответствующие рапорты.

Наконец вскоре после создания «Смерша» его направили в Москву — в 4-й отдел центрального аппарата.

К середине 43-го года резко активизировалась заброска гитлеровской агентуры в расположение войск Центрального, Воронежского, Степного и других фронтов, а также в тыловые районы Советского Союза. В связи с этим перед руководством «Смерша» была поставлена задача многократно усилить зафронтовую деятельность военной контрразведки, активнее внедрять своих агентов в немецкие разведорганы. Для этого нужны были способные и проверенные люди.

На специальных курсах под Москвой старший лейтенант Дубовцев прошел интенсивную трехмесячную подготовку: по минно-взрывному делу, рукопашному бою, прыжкам с парашютом, вождению, радиоделу, топографии, огневой подготовке, микрофотосъемке и целому ряду спецдисциплин. После чего перед самой заброской во вражеский тыл ему присвоили звучный позывной — Валет…

Сегодня утром Дубовцев, теперь унтер-офицер Граве, проснулся достаточно поздно: круглые корабельные часы на стене каюты показывали около девяти. В иллюминатор робко заглядывали скупые лучи зимнего прибалтийского солнца. Иван встал с койки, надел черные форменные брюки, морской китель с нашивками «унтера», зашнуровал ботинки и, захватив полотенце, направился в умывальную в конце коридора. Там он критически осмотрел себя в зеркале и вернулся за бритвенными принадлежностями. В каюте он проживал не один: его соседями были два унтер-офицера с винеровской «U-941S», но их Дубовцев почти не видел (уходили они рано, а возвращались затемно — не раньше девяти вечера).