Между тобой и мной

А потом началась предсвадебная суета. И, как бы я не хотел сам организовать торжество, родители, мои и жениха, отстранили нас обоих. Дали нам возможность лишь свои наряды подобрать. В то время я познакомился со своей будущей семьей. Матери Егора обе отнеслись ко мне, скажем так, не лучшим образом. Естественно, ведь Арафеевы успешная и интеллигентная семья. Зачем им роднится с пролетариями? Ведь у них уже была на примете миленькая омега – Катенька, из соседнего подъезда. Такая хорошенькая умненькая девочка, да еще и в консерватории учится. А тут я – ни кожи, ни рожи. Да еще и родители не олигархи.

В общем, ни альфа, ни омега тещи меня не одобрили. Но против сына не пошли. Проговорили: «Все равно разведетесь». Сороки.

И потом мне пришлось совмещать работу и забеги по поручениям семейства Арафеевых для подготовки к свадьбе. Так еще и в этот график приходилось всовывать любовные встречи с альфой.

И вот, спустя почти полгода, настал день «Х». Не знаю, чему я больше радовался: самой свадьбе или завершению подготовки к ней. Я не испытывал никакого мандража, в отличие от нормальных женихов с невестами. Ждал, когда же это кончится и мы с Егором наконец окажемся дома. Не особый я фанат большого скопища народа, а наши родители настояли на том, чтобы пригласить родственников. Я, конечно, понимал, что семья у нас не маленькая, но не настолько. Большую часть людей я в жизни не видел. Да и, надеюсь, не увижу больше.

Нас не отпускали до часа ночи. «Веселый» тамада, нанятый семьей новоиспеченного мужа, не упускал возможность приплести меня к очередному пошлому конкурсу. Потом было бесконечное количество тостов, которые мне, человеку плохо переносящему алкоголь, пришлось запивать соком. И в каждом танце нас с Егором заставили участвовать. Словом, за свадьбу я умаялся так, что в квартире просто рухнул на кровати в белом смокинге, и заснул. И это еще моя скудная память стерла все пытки в процессе приготовления моего наряда.

Не скажу, что семейная жизнь была для меня адом. Как раз наоборот, все было тихо и мирно. Единственным моим лишением стала потеря работы. Гоша сказал, что его муж не должен работать, и я, как безропотная овечка, согласился.

За первый год моего замужества я привык к жизни домохозяина. Вставал пораньше утром, готовил завтрак мужу. Потом, стоило закрыться за ним двери, я приступал к уборке, ходил в магазины за продуктами или одеждой, в основном для него. Я так и остался практичным человеком. Пока Егор все еще был в офисе, я готовил нам еду. По возвращении, мы ужинали вместе, иногда, обнявшись смотрели что-нибудь по телевизору или в интернете. Он рассказывал мне про то, что произошло в офисе. А ночью меня всегда ждал секс, который так и не понравился мне.

Порой я скучал, думая, что зря оставил свой пост. Ведь к этому времени я уже стал младшим юристом. Правда, обязанности мои остались теми же. За исключением, что в руки попадали важные бумаги, но и то не часто случалось. Просто лежать на диване – не мое. Я должен делать что-то, быть занятым. Даже книги не спасали.

Со временем я заметил, что Егор стал отдаляться от меня. Первой странностью стало то, что он перестал рассказывать о новостях с работы. Либо отмалчивался, списывая несговорчивость на усталость, либо говорил, что «ничего интересного не было». Куда-то пропала вся его нежность и ласки. Мы больше не сидели вместе, не смотрели фильмы. Даже ужинали в тишине, а иногда и по отдельности.

Я не был настолько идиотом. Подозрения у меня появились еще в ту пору.

Новым подтверждением моих страхов стала его чересчур повышенная занятость. Возвращаться с работы он стал много позже, а иногда и, прикрывшись авралом, не приходил вовсе. И, возможно, если бы я не работал там, поверил бы ему. Но в этой шараге никогда не было ничего такого, ради чего можно было бы так пахать.

Но ножом в спину для меня стал момент, когда мой дорогой муж вернулся из «командировки».

Я встречал его радостно, чуть ли не виляя хвостом, как верный пес. В тот же миг, как дверь открылась, ринулся к нему на руки. Тогда же улыбка стерлась с моего лица. Вся одежда Егора пропахла приторно-сладким омежьим запахом. Я не стал делать вид, что не заметил и спросил в лоб. В результате альфа сознался, что повелся на течную задницу какого-то хмыря.

Мне было больно. Ужасно больно. Хуже всей физической боли, что я перенес за свою жизнь. Он предал меня. Я это понимал. Не хотелось смотреть в его глаза, говорить с ним не хотелось. Я отвесил самую тяжелую свою пощечину и побежал собирать вещи.

Давясь слезами, закидывал все подряд, а он под боком елозил на коленях. Просил не рубить с плеча. Просил одуматься. Клялся, что такого больше не повторится.

Ума не приложу, как у него получилось уговорить меня.

Но все же, я так воспитан, что не считаю, что изменник сможет реабилитироваться. Предал раз – предаст второй. Втайне я стал готовить документы к возможному разводу. Чтобы, если случилось бы подобное снова, он не смог отговорить меня. Хотя правда в том, что я ужасно боялся рецидива.