Между ветром и песком

– Милая, милая… Хаути умеют пробуждать в жертве тот или иной инстинкт. Почуяв слабость, они присасываются, как пиявки, и с этого момента человек сражается с самыми сильными желаниями. Стоит чуть уступить, и все, ты пропала. Так что теперь остается лишь дождаться первого желания нашего гостя и удовлетворить его. А потом он все расскажет, все-все, лишь бы снова испытать это облегчение.

– Если что, – буркнула Аори, – я читала про хаути. Но мне казалось, что они крупнее.

– Ты, наверное, читала про взрослую самку. Она попробует сменить форму после того, как сожрет остальной выводок. И, если достаточно разжирела, из паразита превратится в симбионта. Обретет разум, проще говоря. Когда найдет подходящего носителя – встроится в его тело, разрушив связи, и постепенно вытеснит сознание. Будет прежняя оболочка по земле лапками перебирать… или ножками… а внутри – совершенно другой управляющий.

– Брр, – поежилась Аори. – Звучит мерзко.

– Самое мерзкое, – охотно поддержала измененная, – что она впрыскивает паралитик, и ты даже не почувствуешь, что у тебя на спине кто-то болтается, пока не будет слишком поздно.

Аори поспешно отвернулась, чтобы измененная не видела ее лица. Как она вообще держала эту гадость в руках?

За невидимой границей уже ползал добрый десяток слизней. Одна тварюшка коснулась перемазанного грязью ботинка на металлической ступне, и тут же сжалась в комок, словно обожглась.

– Силен, – проследив за взглядом ученицы, Сиэ понизила голос. – Он действительно силен. Не боится нас, не сожалеет о прошлом, готов умереть ради своих целей. Его решимость отпугивает хаути. Ну, ничего. Подождем. Аркан притянет их, рано или поздно. И ты даже не представляешь, с какой скоростью нападает демон, когда чует добычу.

Измененная тихо рассмеялась, не разжимая губ, и Аори стало не по себе от этого злорадного смеха. Впрочем, дрожать она начала не от страха.

– Холодно… Это обязательно?

– Отсутствие комфорта – это минус один слой защиты, – измененная вздохнула и энергично растерла плечи. – Дверь возле окна видишь? Это комната отдыха, с той стороны стекло прозрачное. Иди грейся. Я тебя позову, как окончательно замерзну.

– Пошли вместе.

– Соблазнительно, но нет. Кто знает, когда нашего гостя попробуют на зубок.

Поначалу Аори наблюдала из-за стекла, как, не обрадовавшись новой компании, пленник пытается освободить хотя бы ноги, чтобы раздавить слизней. Когда ничего не вышло, он несколько раз плюнул в их сторону от бессильной злости. Когда же закончилась слюна – перешел на проклятия, неслышимые за прозрачной преградой. Судя по усмешке Сиэ, устроившейся на стуле задом наперед, – еще и довольно изобретательные. Она то склоняла голову набок так, что прядь длинных волос падала на лицо, то пристраивала подбородок на кулаках. Время от времени измененная по очереди вытягивала ноги, разминая, и снова замирала на своем посту. Аори задремала в кресле, наблюдая за ней.

Очнулась изменяющая от тихого щелчка, когда открылась дверь. Повинуясь жесту подруги, молча вышла, прихватив с собой жесткий, почти не дающий тепла плед.

И весь промозглый холод комнаты собрался в одном взгляде, которым Аори встретил пленник.

Ближе к полуночи он притих, и хаути осмелели. Они поползли по ботинкам, несколько штук скрылись под тканью штанов, остальные продолжили свой путь вверх, к спине, где пахло кровью и алел манящий их аркан. Аори невольно покосилась в сторону двери. Хоть Сиэ и пообещала, что обязательно почувствует, когда что-то изменится, и придет на помощь, но мало ли… Позвать? Нет?

Сбросив плед, изменяющая поднялась со стула, переступила с ноги на ногу, разминаясь.

– Аори… Тебя ведь так зовут?

Она подпрыгнула на месте от неожиданности, и пленник едва заметно улыбнулся.

– Поговори со мной, – хрипло попросил он. – Полчаса, час, и все закончится, так почему я должен прожить его молча?

Аори закусила губу, глубоко вдохнула, выдохнула.

Разговоры с пленными всегда плохо заканчиваются, если верить книгам и фильмам. Ха! Ни в одной книге не напишут о такой бестолковой жизни, как ее собственная. И пленник мог заговорить лишь потому, что ему этого очень, очень захотелось.

– Ты не кажешься испорченной, ты еще не потеряна. Что ты делаешь в этом змеином гнезде? Беги отсюда, девочка, спасайся, пока не поздно.

В конце концов, он привязан.

– Так поговорить или бежать?

– Ты поймешь, ты узнаешь, что происходит в этом мире, когда будет слишком поздно. Тебя оплетут, маленькая змейка. Ты вспомнишь о том, кто не стал магом, но будет слишком поздно.

Он поерзал на неудобном стуле, тряхнул головой.

– Я не заслужил даже справедливости. Даже суда! Даже слова… ты первая, кто меня слушает. Меня обвинили непонятно в чем, бросили в клетку, приволокли сюда, отдали демонам… Что я сделал? В чем моя вина? Почему, за что?! Ты знаешь?

Его губы задрожали, когда пленник поймал взгляд Аори.

– Даже ты не знаешь, – прошептал он так горько, словно понял, наконец, что дороги назад нет. – Служишь им и не задаешь вопросов. Может, так и стоит жить.

И рассмеяться бы в ответ, да вот только не врет он.