Между Западом и Востоком

– От кого! – Платон зажмурился, чтоб скрыть негодование.

– От Родиона.

– А сколько будет детей?

– Я посчитаю сразу.

Платон задергал лапами и стал всех расталкивать.

– Мне нужно сообщить товарищу Екатерине… очень важную информацию. Секретную! Нас отправят… на Марс! Займитесь тренировкой.

Парни убежали, сообразив, что у Платона, скорее всего, нет секретной задачи для Марса; но они были очень довольны беседой. Родион работал у профессора, но иногда заходил к молоденьким. Он пришел, и все кинулись его поздравлять.

– Родя, желаю вам всего! Всего самого! Поздравляю, Родион! Это великолепно!

– Что?

– Все это! Что ты с Екатериной Балтовной!

– Такую подругу отыскал! Как ты смог?

– Спасибо, друзья, но я… не искал. Так решил товарищ Солодов.

– Ура товарищу Солодову!

Родион был смущен, но все же он вполне свободно общался с товарищами.

В начале мая Катя снова стала испытывать частые головокружения, поэтому она сердилась сама на себя, иногда испытывала волнение или грусть. Ей одновременно хотелось и поерзать телом на траве, и полежать неподвижно. Кате устроили специальный закуток с глубоким матрасом. Лежа на нем, Катя хотела как можно глубже продавить середину, а края наоборот поднять, чтобы получились бортики. Она не знала, зачем это нужно, просто испытывала такой позыв. 2 недели они провела безо всяких заданий.

***

Родион охраняет лаборатории, которые ведут научно-конструкторские разработки для очень важной цели. Планировалось создать новую отрасль производства. Это всегда неожиданно и небезопасно, потому что нельзя предсказать, как поведет себя то, что совсем новое. Случаются аварии. О каждой из них Родион подробно рассказывал Кате. В последний раз компактный взрыв едва не уничтожил комнату с чертежами. Конструкция рассыпалась, ее монтируют заново. Пропало несколько мелких, но очень важных деталей. Некоторые Родя обнаружил.

– Но другие упали под кусты. Я ходил вокруг, ощущая резкий химический привкус. Но он быстро исчез. Наверное, это был растворитель.

– Ацетон?

– Нет, у ацетона совсем другой привкус. Я бы его сразу нашел.

– Перекись?

– Нет, нет! Она бы сразу взорвалась… – Родион потер лицо. – Мама тоже ничего не увидела. Профессор сказал, что таких деталей больше нет, вернее, их делают каждый раз очень долго и трудно. К тебе приходят в гости?

– Да – и товарищи, и молодые товарищи.

– Они были в нашем районе, и ничего не смогли сделать. Как мама ни старалась. Зато они вслух говорили о тебе. Ты им понравилось.

– Это приятно.

– Мама говорит, что ты их отвлекаешь.

– Может быть, мне исчезнуть?

– Катя, Катя, зачем ты так говоришь! – Родион смущенно коснулся носом Кати.

Затем он стал рассказывать, как недавно Ярослав (молодой пес), находясь на посту возле Кремля, едва не угодил под колеса. Катя что-то рассказывала ребятам про Кремль – из того, что она слышала от людей и видела на картинках. Все слушали, высунув языки. А теперь на работе все ошибаются. «Из-за меня?» Катя не стала ничего говорить, и лишь положила голову на лапы.

Незаметно она заснула и спала очень долго, а когда проснулась, ужасно захотела есть. Чтобы пообедать, надо подойти к специальному домику, где кое-что оставляют. В Отделе все обедали организованно.

Она прошла немного, вытягивая лапы при каждом шаге. Внезапно голод исчез и возникла тошнота. Катя вернулась на матрас. Вскоре появился Родион.

– Представляешь?! Представляешь, Екатерина?

– Что?

– Представляешь – Ганцева расстреляли!

– Бандиты? Террористы?

– Нет, у нас. Наши.

– Просто так?

– В газете написано: приговор народа. Был суд, следствие, и народный обвинитель… Но мне кажется, это страшная ошибка! И что теперь делать?

– Родя, постой. А кто вообще такой Ганцев?

– Катя, ну как же. Ганцев – известнейший писатель в области фантастики! Ты разве не слышала?

– Я знаю, был Жюль Верн, Герберт Уэллс. У нас есть Беляев, Обручев. А что он написал?

Родион быстро-быстро пересказал сюжеты ганцевских историй, но от них у Кати только заболела голова. Она не могла понять, что там было красивого или умного. Родион говорил воодушевленно. Катя закашляла:

– Можно подумать, он гений.

– Вероятно, он бы достиг этого в процессе творческого роста. Он писал давно, еще в годы революции…

– Такую же чушь?

– Почему?

– Я не вижу никакого смысла в его сказках. В деталях смысл как будто есть, но все вместе – просто нагромождение…

– Катя, ты не права! Но в газете написано, что его истории безыдейные.

– Вот видишь, все поняли, что у него чушь!

– Нет, не все!

– Вот его и расстреляли за то, что сочинял ерунду.

Родион не согласился и принялся доказывать Кате глубину туманных историй Ганцева. Катя лежала в полудреме. Она чувствовала, как шумит ее живот, но не только из-за голода. Голова раскалывается, но все же нужно кое-что проглотить. Это необходимо детям.