Между жертвенником и камнем. Гость из Кессарии

Тиберий рывком подался вперед, достал чистый лист пергамента и, хитро прищурившись, размашисто вывел:

«Спасибо за вино, дорогой Макрон. Я не прочь, как можно скорее выпить его с сенаторами и вольноотпущенниками. Но, думаю, что оно все же лучше пьется в дружной кампании военных. Поэтому давай-ка повременим с доставкой его ко мне».

Полчив письмо императора, Макрон под благовидным предлогом проверить порядок в Италии и провинциях в тот же день выехал из столицы.

Первым на его пути оказался Четырнадцатый Молниеносный легион.

Рядовые воины и центурионы поначалу не очень приветливо отнеслись к его приезду. И в этом не было ничего удивительного. Армия всегда завидовала гвардии. К тому же, этот легион когда-то воевал под командованием Тиберия, и в нем оставалось немало ветеранов, которые хорошо помнили его.

Макрон решил воспользоваться и тем и другим.

Он охотно выслушивал рассказы пожилых центурионов о том, что Тиберий ел в походах, сидя на голой траве, часто обходился без палатки, и не только поддакивал им, но и сам подливал масла в огонь.

- А как он уважает своих воинов? Вспомните Палленцию! Когда чернь не выпускала с площади процессию с прахом старшего центуриона, чтобы выкачать у его несчастной вдовы и сирот деньги на гладиаторские игры, что сделал император?

Пережив Тиберия Паллант будет служить еще трем императорам, став при Клавдии вторым по могуществу и богатству человеком в Римской империи.

- Что? - боясь пошевелиться, переспросил один из центурионов, несмотря на то, что прекрасно знал эту нашумевшую в войсках историю.

- Он подвел одну когорту из Рима, другую - из Коттиева царства, - сам увлекаясь, повысил голос Макрон. - И они внезапно, при звуках боевых труб, с двух сторон вступили в город! И одних мерзавцев перерезали, а других бросили в вечное заточение!

- Да, - с грустью заметил центурион, обводя глазами молодых солдат. - Император никогда не давал нас в обиду

- И не даст! - уверенно поправил его Макрон. - Больше того, он велел передать вам, его старым боевым товарищам, что, одолев Сеяна, он сравняет вас с преторианцами!

- С преторианцами?!

- А разве вы этого не заслуживаете? Они, ничего не делая, имеют все!

- Верно!

- Они получают жалование вдвое, втрое больше вашего!

- Верно! Верно!

- Подарки на праздники, какие вам и не снились!

- Проклятье!

- А вы, проливая свою кровь, можете выходить в отставку на десять лет позже, чем они!

- Что ж мы здесь сидим? - один за другим начали вскакивать с земли молодые воины. – Срывай изображения Сеяна с наших значков!

- Не всё сразу! - остановил их Макрон. - Подождите, пока я через верного человека подам вам знак.

- К тому же вот и легат идет! - сразу остывая, заметил старый центурион. - Он у нас крут!

- Ну, этого я беру на себя! - успокоил его Макрон.

Легату, опоздавшему из-за своего возраста повоевать под началом Тиберия, Макрон рассказал лишь одну историю. О том, что именно нынешний император, вернувшись из Германии, настоял, чтобы во время триумфа его сопровождали отличившиеся во время сражений легаты. И если бы Сеян не сдержи вал Тиберия начать новую войну, перевел он разговор в нужное русло, не заставлял императора все время проводить на Капри, легион давно бы уже покорял Британию или Парфию, а его, неслыханно разбогатевший командир шел по улицам Рима, сопровождая триумфальную колесницу Тиберия.

По пути в следующий легион Макрон с досадой подумал, что он, словно хитрый хозяин, выставляя на свадьбе сына вначале лучшее вино, приберегает на конец самое кислое и бьющее в голову.

«С легионами не будет хлопот, - подумал он. - Зато преторианцы будут до последнего держаться за Сеяна, и уговорить их будет труднее, чем всех сенаторов и легионеров вместе взятых!»

Слегка успокоив себя, что и среди преторианцев есть немало бывших воинов, служивших еще под командованием Тиберия, в первой же харчевне он написал императору второе письмо и отправил на Капри.

Прошло еще два месяца.

Послания Макрона к императору становились все более регулярными. В них уже открыто, не прибегая к тайнописи, изредка пользуясь такими же неуклюжими, как и сам он, иносказаниями, офицер сообщал, что Сеян готовит почву для принятия трибунской власти. Затем подробно перечислял, какие воинские части ему удалось склонить на сторону императора.

В такие дни Тиберий ходил по дворцу просветленный, необычайно ласковый ко всем, особенно к своему родному внуку Гемеллу, и повторял про себя, словно молитву, номера и почетные наименования легионов:

«Второй Победоносный... Второй Победоносный...»

Или:

«Первый Минервы... Шестой Марсов...»

А после наиболее щедрых новостей и вовсе:

«Двенадцатый Триумфальный! Пятый, Седьмой, Десятый!..»

Внезапно поток посланий от Макрона прекратился. Валент, как мог, успокаивал его, говоря, что Макрону сейчас, очевидно, недосуг. Заверял, что на берегу день и ночь дежурят его люди, и письмо немедленно будет доставлено императору.

Но писем не было.

Прошла неделя. Другая. Третья...

В Риме явно что-то произошло. И это перед самой сменой консулов, когда можно было наконец-то осуществить задуманное!