Между жизнью и честью. Книга I

Через несколько минут завязался бой. Вскоре, отстреливаясь на ходу, мимо нас промчалась машина с нашими солдатами. Из штаба нам приказали держаться и ждать подкрепление. Однако немцы появились в овраге раньше подкрепления. Мы открыли по ним огонь. Сразу уложили шесть немцев. Мотора сообщил, что связь со штабом полка нарушена и пошёл налаживать связь. Мы остались вдвоём с Самусенко. Стреляли прицельными выстрелами, уничтожили около двух десятков немцев. Но немцы наступали и подошли к нам метров на 25. Я смотрю, к нам летит какая-то палка. Мы присели с Самусенко, палка ударилась о край окопа и разорвалась, осыпав нас землёй. Мы стали бросать гранаты в ров. Оттуда послышались крики, стоны, среди немцев началась паника.

По приказу из штаба начали сворачивать связь. Пробежали метров 100, застрочил немецкий пулемёт. Самусенко упал. Я дотащил друга до лозового куста. Разрывная пуля попала ему в спину и разворотила живот.

Намцы появились с тыла, интенсивно стреляя и крича на ходу: «Русс, сдавайся!» Я схватил винтовку и отбежал в кусты на метров пятнадцать. Видел, как немцы подошли к Самусенко, что-то пробормотав, направились в сторону деревни Полшино. Минут через 30 в кусты приехали немецкие машины.

Утром немецкие машины уехали, к полудню появились местные жители. Похоронили русских и немецких солдат, положив их в разные могилы.

Ночью я перешёл в посёлок Полшино, скрывался у одной женщины, которая рассказала мне, что возле клуба было много раненых и убитых немцев.

Через несколько дней я стал пробираться ночью по вражеским тылам к городу Выгоничи. Я думал, что наша часть отступила за реку Десну. Но по пути я встретил солдат из другой части, они тоже шли за реку Десну. Ночью напоролись на немецкий заслон, они открыли огонь из пулемётов и миномётов. Из-за ранения только утром я пришёл в сознание. Все мои вещи исчезли, в том числе и винтовка. Кое-как себя перевязав, решил идти домой, так как по сведению местных жителей, возле Десны наблюдалось большое скопление немцев.

Пришёл к отцу и матери. Мать позвала врача Перепёлка из Миш-ковского медпункта. Он обработал рану, сделал перевязку, сказав при этом, что меня спасла от смерти каска. Перевязку делал несколько раз, потом написал справку о моём ранении.

Тут военные дороги Михаила Илларионовича Лубского прерываются службой старостой во время немецкой оккупации села Дохновичи.

По рассказам односельчан, Михаил Илларионович не злобствовал и не зверствовал в угоду немцам, не устрашал жителей села, как это делали некоторые другие служители немецкой власти.

Так сложились обстоятельства, он вернулся домой. Вернулся, чтобы защитить свою семью. К этому времени у него была жена Александра и двое детей — Надежда и Владимир. Защитить или умереть в кругу самых близких и родных людей.

Да, у Михаила Илларионовича был другой вариант — не согласиться принять должность старосты. Но, как уже было сказано выше, хорошо, что именно такой спокойный уравновешенный человек принял это, пусть неприятное, назначение. По рассказам селян, Михаил Илларионович втайне нарушал указы немцев по отправлению жителей в Германию. Он несколько раз докладывал немецкой власти, что не смог доставить посписочных жителей в город Стародуб, потому что они по дороге разбежались. Разбежались, дескать, по его вине, потому что он не взял полицейского сопровождения.

* * *

В начале 1944 года Михаил Илларионович оказался в белорусском городе Добруш. Вскоре попал на польскую территорию, там и оставался до осени 1945 года.

* * *

Я не хочу никого осуждать, не имею права, потому что не жила в то время. Как сказал мой один знакомый, ещё неизвестно, как поступили бы мы, окажись в похожей обстановке.

Что меня смутило в биографии Михаила Илларионовича? Это город Добруш, который звучал из уст моей соседки Насти, которая приходится родной сестрой жене Михаила Илларионовича. И самое большое смущение вызвала справка, выданная на территории Польши о том, что Лубский Михаил Илларионович воевал с первого и до последнего дня Великой Отечественной войны.

Вместе с ним, как отмечалось выше, был призван в штрафную роту и Демьяненко Алексей Фёдорович, это родной брат Демьяненко Павла Фёдоровича, мужа соседки Насти, которая, по её же рассказу, вместе с мужем долгое время находилась на территории Польши, успев покинуть Брестскую крепость ночью 22 июня 1941 года.

Демьяненко Алексей Фёдорович вскоре после призыва исчез из расположения своей части. В «Дневнике военных действий» его нет в списках погибших или пропавших без вести. А это значит то, о чём я сказала выше.

В книге 2 «Между жизнью и честью» я рассказывала о том, как командующий Белорусским фронтом Константин Рокоссовский снял с должности начальника штаба за ложные сведения о пропавших без вести, потому что в отчёте перешедших на сторону врага или сбежавших из части, записали как «пропавших без вести».