Между

Ты видел их полководца? Цезаря? Его называют божественным… или будут называть. Неважно. Он такой же полубог, как мы с тобой. Вернее, он тоже полубог, но иначе. Его рожден смертными, но — боги его страны живут в нем самом. Живут не так, как они вселяются в жрецов. Они не изъявляют свою волю — они просто действуют через него. Действуют, оставляя в нем частицу своей силы — и стремления. И он, смертный Юлий, становится больше чем человеком. Он становится вместилищем римских богов. Безликих и всевластных Законов. Под силу ли людям одолеть бога, Марх? Даже если Корнуолл пришлет еще сотню колесниц? Да, мы отбили первый натиск. Мы — это я и мой отец. Но будет и второй. Из меня плохой провидец, но я — бренин и сын Древнего. Я могу предугадать, что сделает Цезарь. Цезарь — бог. Точнее, все слепые боги Рима разом. А боги хотят храмов, жертв, жрецов… Жрецы божественного Цезаря — его легионы. Они верят в него — не так, как верят в командира. Как верят в бога. Свою силу Цезарь передает им. А они своей верой увеличивают его божественную мощь. Против Прайдена будут не просто тысячи отборных воинов, закованных в железо. Против нас будут тысячи истовых жрецов. И их бог. Ты можешь превратиться в коня, Марх. Ты можешь скинуть и растоптать Цезаря в разгар сражения. Только это мало что изменит. Просто божественный Юлий лишится смертной оболочки. Жертвоприношение ему не остановится.

* * *

— Итак, нам нужна армия, способная биться с римлянами… — задумчиво проговорил Марх. — Пусть мы уступаем им в доспехах и оружии…

— Но их главное оружие — живой бог и вера.

— Тысячи жрецов… — Марх поднес кубок к губам и с досадой обнаружил, что там уже нет ни капли. — Почему мед всегда кончается так невовремя? Касваллаун налил ему еще.

— Рим сильнее наших богов, — мрачно проговорил бренин Прайдена. — Он захватил весь огромный южный край.

— Но Цезарь здесь один. А наших богов — много…Марх осушил кубок, потом с раздражением сорвал со стены чадивший факел, затоптал его. Расправившись с сим неугодным предметом, проговорил спокойно:

— Ты получишь армию жрецов. Тех, для кого вера превыше всего. И уж конечно превыше такой мелочи, как смертное бытие. Помолчал. Добавил:

— Я пока не знаю, как. Но это будет. Даю слово. Касваллаун кивнул:

— Хорошо. Но я недаром спрашивал тебя о границах, которые ты можешь переступить ради Прайдена. Ты — бренин Аннуина. Скажи, способен ли ты поднять силы земли против римлян? Марх нахмурился:

— Ты спрашиваешь, осмелюсь ли я — или хватит ли у меня сил?

— То и другое.

— Осмелюсь… что ж, наверное — да. Британия обернется к римлянам самой жуткой своей стороной. Точнее, мы постараемся сделать так, чтобы это произошло.

— Священное стадо?

— Да… — Марх опустил голову. — Без него Аннуин слишком слаб. «Всё возможное», боюсь, будет много меньше необходимого.

— Но кроме сил Аннуина есть… — начал было бренин, но Марх гневно перебил:

— Что?! Уж не предлагаешь ли ты мне открыть пути ан-дубно?!

— Но если это будет необходимо?

— Как бы ни было необходимо! Лучше десять Цезарей, чем сила ан-дубно, вырвавшаяся в Аннуин и Прайден!

— Марх, ради защиты родины хороши любые средства!

— Не любые! Я наслушался историй о Сархаде Коварном; моя мать до сих с ужасом вспоминает то, что он сделал с Ллогром! И нет такой цели, которая заставит меня стать вторым Сархадом! Несколько мгновений они гневно пожирали взглядом друг друга, потом Марх отвернулся и выдохнул:

— Знаешь, ради Прайдена я способен отказаться от мести — но убить ни в чем не повинного юношу я бы не смог. Даже ради Прайдена. Касваллаун повертел пустой кубок в руках:

— Делай, как знаешь. Так я рассчитываю на армию жрецов?

— Да, — кивнул бренин Аннуина. — А прочее… что сможем.

* * *

Марх вышел из залы и сразу же — свернул. На такое везение, как попасть к Врану и спросить у него, как же исполнить слово, данное Касваллауну, Марх не рассчитывал — но всё равно, оставаться в мире людей было незачем. Король Аннуина доверился Каэр-Ллуду. Этот замок, сердце Прайдена, и людского, и волшебного, сам выведет его. Приведет к ответу на вопрос. Марх долго шел в темноте — живой, чуткой. Вдруг впереди что‑то засерело. Это оказался вход в древний… что? Курган? Крипту? Огромный длинный камень лежал на двух других, не меньших. Стен не было видно — ни вперед, ни по бокам. Темнота и в ней проход. Властитель Корнуолла благодарно кивнул — и вошел. Его окружили плиты сланца. Именно окружили — как слуги хозяина окружают гостя. Потом плиты расступились широким кругом подземного святилища. Марх раскинул руки, ощупью вслушиваясь в пульсирующую мощь подземелья.…это был ответ на его вопросы. Он понял, как создать армию, способную встать на пути у богов Рима. Король низко поклонился неведомому подсказчику — и вышел из кургана так, как будут выходить все его воители. Как не может выйти не один человек.

* * *