Межлуние II

Мужчины прошли в захламленную комнату, заставленную ящиками. Массивный вышибала присел на бочонок, поджав ноги и сложив на коленях тяжелые руки. Темные волосы, покрывающие их, не могли скрыть многочисленные шрамы.

Человек в пальто закрыл за собой дверь, и они остались в пыльном полумраке, разрезаемом тонкими полосами света, просачивающегося меж напольных досок второго этажа. У визитера не было ни малейшего желания опуститься на ящик или прислониться к стене.

– Как жизнь?

– Бывало лучше.

– Тебе я больше известен под прозвищем Барин. Что ты можешь сказать о моем слове?

Никола молчал несколько секунд.

– Ты не обманываешь.

– Так вот, я предлагаю тебе сделку. Ты сможешь безбедно прожить до старости, если окажешь мне услугу. Никого калечить не придется. Только нести на спине груз две сотни шагов.

Никола нахмурился, погладил бороду и изрек:

– Какой?

– Двенадцать пудов стали.

Он кивнул.

– На арене я носил якорь. Двадцать пять пудов.

Человек в пальто выдержал паузу.

– Есть одно условие. Если ты дашь свое согласие, отказаться не получится.

Никола медленно повернул к нему свою голову. Он как медведь, был до поры обманчиво медлительным.

– Лучше так, чем гнить заживо.

Вышибала подумал еще и добавил:

– Я согласен.

– Я не пожимаю рук, ты знаешь. Я даю тебе свое слово, ты получишь обещанное мной.

Странные бледные люди, покрывающие кожу тканью, покидали деревню, и собравшиеся племя смотрело им вслед, пока джунгли не поглотили силуэты уходящих бриатов. Некоторые самиру рассматривали оставленные им на прощание подарки, обсуждали, как использовать дары, и делились впечатлениями последних дней. Никто, включая вождя или шамана, не смог истолковать причину, по которой они появились здесь и так же бесследно исчезли.

Древо не давало подсказки, а жизненный опыт стариков оказался бесполезным. Ничего подобного не происходило раньше, и не понятно, повторится ли такой визит. Зачем им приходить к самиру, если они не собирались торговать и не искали себе жену?

Такое количество сложных вопросов прежде не возникало перед ними. Многие положились на вождя, предпочитая вернуться к прежним занятиям. Пожалуй, это был наилучший вариант.

Самиру неторопливо расходились по сторонам, и предоставленная сама себе Тапива, разлеглась на наклоненном стволе пальмы и беззаботно свесила руку, дразня тявкающего щенка. Ее отец хотел поразмыслить, и терпкий запах табака, разносящийся по ветру, говорил о том, что он зажег выменную у бледных людей курительную трубку.

Из плотных темно-зеленых зарослей, окружающих деревню, долетел резкий звук выстрела. Девушка насторожилась, но она уже видела в действии оружие визитеров. Возможно, их запасы провианта истощились, и они добыли себе дичь, – думала она.

Почти одновременно грянуло еще два щелчка с другой стороны, и с ветвей снялась стая испуганных птиц.

Тапива рывком села, сжав коленями ствол, и упершись в него обеими руками, завертела головой. У края деревни началось какое-то движение, и послышались пронзительные крики. Как завороженная, девушка смотрела на мелькающие в траве темные фигуры, приближающиеся к поселению самиру. Не останавливаясь ни на минуту, они ворвались в деревню и принялись хватать разбегающихся во все стороны жителей. Пойманным тут же связывали руки, и одевали ошейник, а сопротивляющихся немедленно избивали.

Один из моментов этого кошмара особенно ярко запомнился Тапиве. Молодой охотник успел выпустить стрелу, ранив врага, но тут же рухнул навзничь, остановленный меткой пулей.

Вскрикнув, будто это попали в нее, и, спрыгнув на землю, девушка побежала к своему дому. Она не до конца понимала, что происходит позади нее, но боялась услышать рукотворный гром, почувствовать горячую струю вонючего дыма, и раскаленный металл, впивающийся в спину.

Тапива не была одинока в своем бегстве. Едва живые от страха, многие самиру бросились в джунгли. Кое-кто надеялся сбежать на лодках, однако большая часть все-таки искала спасение в густых зарослях. Каково же было их удивление, когда прямо из земли взметнулась поднятая сеть, и из засады на них накинулись темные, почти черные представители племени нирей.

Их мгновенно окружили и сбили с ног. Кто-то грубо заломил Тапиве руку, и она с ужасом закричала. Через мгновение ее связали, а горло сдавил ошейник. Та же судьба постигла остальных пленников.

– Сюда! – поторапливал верзила двух головорезов, следующих за ним.

Они подбежали к сухому дереву, на котором был сооружен дом Тапивы.

– Это он! – осмотревшись и сверившись с клочком засаленной бумаги, заявил верзила, и трое мужчин принялись рубить ствол. С каждым ударом звенящего топора, вонзающегося острым лезвием в неподатливую древесину, девушка непроизвольно вздрагивала.

В обители шамана мелькнула красная вспышка и в сердце Тапивы появилась надежда. Ее отец обязательно успеет провести ритуал, и захватчики получат по заслугам.

Через многочисленные щели хижины замелькал красный свет. С каждым мгновением, наливаясь силой, он стал пульсировать, будто живой, наполняя мрак под крышей.

– Быстрее! – прохрипел верзила, с отчаянием всаживая топор.