Межпоколенческая коммуникация

Мой собственный опыт работы со студентами разного возраста подкрепляет тезис о возможности налаживать эффективное общение между пожилыми и молодыми людьми в процессе совместных учебных занятий. Последние 12 лет я руковожу летней программой по русскому языку и культуре для студентов университета Колорадо, которая проводится в Санкт-Петербургском государственном университете. Я сопровождаю американских студентов, которые приезжают в Петербург на шесть недель для интенсивных занятий русским языком, и организую для них обширную культурную программу: пешеходные экскурсии по городу, посещение музеев и дворцов; совместные походы в театры и на концерты; поездки в Москву, Новгород, на Валаам и по пригородам Петербурга. Два года назад в летней программе участвовал 75-летний Тед Ш., вышедший на пенсию преподаватель английской литературы. Уже на пенсии Тед начал изучать русский язык и стремился добиться лучшего владения им.

Перед началом поездки Тед высказывал опасения о том, сможет ли он наравне с молодыми участвовать во всех занятиях, а также угнаться за 20-летними студентами на экскурсиях, тем более что у него были некоторые проблемы с сердцем. До поездки в Питер Тед совершал регулярные прогулки быстрым шагом и прилагал иные усилия, чтобы приехать в Россию в хорошей физической форме. Остальные 14 человек в группе по возрасту были близки, от 19-и до 22-х лет. Я внимательно наблюдал за общением Теда с молодыми сокурсниками. На занятиях Тед был безусловным лидером и экспертом в группе и молодежь практически сразу же признала за ним лидерство и постоянно обращалась к нему за информацией по вопросам литературы, истории и культуры России. Тед без сомнения обладал значительной эрудицией, а также, в отличие от других участников программы, Тед заранее, еще в Колорадо, прочитал всю рекомендованную литературу. Во время длительных переездов на автобусе Тед постоянно вступал в разговор со молодыми спутниками, сидящими рядом, с тем чтобы обсудить увиденное или сопоставить американскую и русскую культуру. Теду, лучше, чем многим другим давалась русская фонетика: он с радостью помогал другим студентам отрепетировать произношение наших непростых «ы», безударных гласных и мягких согласных.

По моим наблюдениям, Тед в большей степени, чем его молодые собеседники, старался приспособится в общении к коммуникативным нуждам партнеров и в том, что касалось тематики разговоров, и в манере общения. Впрочем, поскольку Тед был единственным пожилым студентом в группе, иного направления коммуникационного приспособления трудно было и ожидать. В общении 75-летнего Теда со студентами отсутствовали покровительственные интонации и с той и с другой стороны, и имелось значительное число самораскрытий, которые способствовали углублению контакта и более положительному восприятию собеседников.

В конце программы в Петербурге я обычно один на один говорю с каждым участником об их впечатлениях о русской культуре и нашей программе, полученном опыте и приобретенных практических навыках, а также групповой динамике и пожеланиях на будущее. Среди мнений о групповой динамике мне запомнилось высказывание 21-летнего Алана С., который мне сказал: «Многие студенты в группе хотели бы, чтобы у них был такой дедушка, как Тед». Сам же Тед о программе высказался в том смысле, что поездка в Питер помогла ему снова окунуться в университетскую атмосферу, по которой он начал скучать после выхода на пенсию, и что он чувствовал искреннее расположение к себе со стороны более молодых участников программы.