Межпоколенческая коммуникация

«К нам обратилась бабушка. Когда я пришла, увидела, что она живет в семье. Объясняет, что у нее есть внучка, двое детей. Эту внучку бабушка воспитывала всю жизнь. Внучка приехала откуда-то с Дальнего Востока, где жила ее дочка. У бабушки есть еще одна дочь в Ленинском районе. У нее своя семья. Но квартиру бабушка все-таки отдает внучке. Пока еще были маленькие дети, бабушка была нужна, она помогала воспитывать этих детей, сидела всегда с ними. Потом дети подросли. Теперь внучка начала ее терроризировать. Они ее закрывают в комнате, не разрешают выходить оттуда, поносят бабушку матом, окриками: „Когда ты подохнешь?", „Ты зажила здесь, по стольку уже не живут! Она на улицу не может выходить. Поэтому бабушка обратилась к нам, чтобы мы пока ее взяли на обслуживание. Она говорит: „Мне нужна моральная поддержка, понимаете. Мне надо общаться с кем-то“». (Социальный работник, женщина 52 года) (Пучков 2005, 37-38)

Отсутствие удовлетворительного продуктивного общения с внучкой, социальная и коммуникативная изоляция в семье подталкивают пожилого человек к переезду в специальное учреждение для престарелых. Эмоционально-психическое насилие может совмещаться с пренебрежительным уходом за пожилым человеком:

«Женщина 80 лет. Бывший преподаватель. У нее сын, сноха, живут в трехкомнатной квартире. Сноха выпивает, не ладит со свекровью. Насилия физического нет, только оскорбления. Они не хотят ее обслуживать, ничего не хотят делать. Она участник войны, получает большую пенсию, очень больной человек (недержание и т. д.). То им купит стиральную машину, то еще чего-то, во многом экономит, а сноха не хочет ее обслуживать, да еще на социального работника: „Вы за это деньги получаете, плохо ухаживаете"» (Социальный работник, женщина 51 год). (Пучков 2005, 38)

Из интервью социальных работников выясняется, что имеют место и случаи сексуального насилия в отношении пожилых членов семьи, не обязательно со стороны самих родственников, но с их согласия. Такая форма насилия может происходить особенно в тех случаях, когда престарелый человек из-за когнитивных, речевых, слуховых или иных проблем оказывается не в состоянии адекватно вербализировать свои мысли и лишен способности к самозащите: «Был еще такой случай у нас. Внук за бутылку водки разрешал бабушку пользовать» (Социальный работник, женщина, 49 лет). (среди иных способов жестокого обращения с пожилыми П. В. Пучков также выделяет и насилие, связанное со злоупотреблением медикаментозными средствами, преднамеренно неправильным использованием лекарственных и рецептурных средств:

«У нее родственники: сестра, тетка и племянница. И чтоб она их не беспокоила, эти родственники поили ее какими-то таблетками. Они приходили на час, на два, максимум, каждый день. Когда приходили мы (социальные работники), она всегда была в каком-то полуобморочном состоянии. Когда приходила я с проверкой после обеда, там уже никого не было» (Социальный работник, женщина, 51 год) (Пучков 2005, 38)