Межзвездная Академия-2

   Когда Кэти двинулась к выходу, он даже раздумывать не стал, решив, что стоит попытаться поговорить с ней прямо сейчас, когда она, наконец, осталась одна, без компании друзей. Сказал Марде, что ему нужно уйти, и, не обращая внимания на ее недовольство, быстро двинулся к выходу.

   Те эмоции, что испытал при виде того, как сопливый юнец, один из студентов военного направления, прижимает Кэти к стене, привели в изумление даже его самого. Ярость – бешеная, неукротимая, желание разорвать на части нахального молокососа, заявить свои права на эту женщину, нахлынули неудержимым потоком. Отшвырнув студента, кинулся к Кэти и поразился тому, в каком она состоянии. Самая настоящая паника, еще немного – и не миновать нервного срыва.

   Да что ей сделал этот юнец, что вызвало такую реакцию? А потом всплыло в памяти то, что он читал в ее деле и что отметил специалист, проводивший психологическое тестирование. Дело не в Питте. В прошлом девочке пришлось пережить насилие, и теперь она боится повторения. Прикоснуться к ней сейчас – это спровоцировать срыв. Даже его она наверняка сейчас воспримет, как угрозу. Но каково же было удивление Рендала, когда она сама подалась навстречу, ища утешение и защиту.

   Прижимая к себе дрожащее тело – восхитительно теплое, беззащитное – он испытывал такую нежность и потребность оберегать, что его это поразило. Но Рендал отчетливо понял, что как бы ни боролся с собой, это сильнее его. С ней все не так, как с другими. Даже желание физической близости отступило перед потребностью защитить, спрятать от всего плохого. И ощущение, что она видит именно в нем своего защитника, наполняло каким-то первобытным восторгом. Он даже не воспользовался ее слабостью и невменяемостью, когда она сама давала понять, что не против продолжения. Не хотел, чтобы у них все произошло в первый раз так – когда она пьяна и все еще находится в шоке из-за происшествия с Питтом. Все будет иначе. Тогда, когда она будет все понимать и хотеть этого сама.

   То, насколько же сильно он «попал», еще больше осознал уже на следующий день, когда едва не убил Гюнтара Шмидта за то, что на его занятии Кэти стало плохо. Никогда не позволял себе пользоваться тем, что он любимчик Майкла Корна, угрожать своим влиянием кому-либо. Но тут словно с цепи сорвался. Готов был растерзать мужчину только за то, что его женщине плохо.

   Его женщине. Он сам тогда поразился тому, как уже ее воспринимает. Но осознание того, что сама она изо всех сил противится притяжению к нему, которое трудно было не заметить, привело в замешательство. Может, лучше оставить ее в покое? Вполне возможно, что она права, и ничего хорошего он дать ей не сможет. Сам не был уверен, что получив желаемое, тут же не разочаруется. И тогда девушке однозначно будет больно. А он не желал этого. Странно, ведь еще недавно на чувства брошенных им женщин ему было абсолютно плевать. Теперь было далеко не плевать.

   Целых три дня после встречи в лазарете Рендал пытался сохранять дистанцию. Но похоже, от этого хуже было только ему. Тяга к Кэти вместо того, чтобы утихнуть, становилась все сильнее. В конце концов, он сдался и все же отыскал ее, чтобы хотя бы увидеть вблизи, поговорить. Сам не знал, что ей скажет, но просто не мог уже находиться в отдалении.

   А потом все получилось как-то само собой. Он сдался, капитулировал перед этими зародившимися внутри чувствами. Пошел ва-банк и предоставил ей самой принимать решение. Вряд ли, конечно, даже в случае отказа сумел бы и правда делать вид, что согласен быть всего лишь ее преподавателем. Нашел бы способ добиться ее – Рендал не привык отступать перед трудностями. Но Кэти об этом знать необязательно. А он заодно узнает, насколько сильно она сама в нем заинтересована.

   Результат превзошел все ожидания. Она отбросила все сомнения и согласилась попробовать. Рендал понятия не имел, что из всего этого выйдет и как будут развиваться дальнейшие отношения. Впервые решил не просчитывать все наперед, а предоставить всему идти своей чередой.

   И вот теперь, чувствуя усилившуюся нежность и притяжение к Кэти, понимал, насколько смехотворными были его надежды на то, что совместная ночь снизит его интерес к ней. Все получилось с точностью до наоборот. А чувство собственничества, накатывающее волнами, только подтверждало это. Одна мысль о том, чтобы позволить кому-то другому владеть этим хрупким женственным телом, вызывала внутри протест и ярость.