Мгновение истины. В августе четырнадцатого

– Кроме этого конверта, у нас нет никаких данных относительно личности адресата, – сказал он, – я предполагаю, что этот некто может жить в Вене или за ее пределами и лишь иногда приезжает в столицу…

– У нас тоже пока ничего не удалось выяснить, – озабоченно промолвил Урбанский, – предварительный опрос сотрудников на почте не дал никаких результатов. Там не помнили, поступали ли раньше письма по этому адресу. Остается лишь надеяться, что адресат или сам лично явится когда-нибудь за письмом, или пришлет другое лицо, – заключил он и, внимательнее присмотревшись к конверту, добавил: – Слишком заметно, что конверт кто-то вскрывал.

– Вы правы, наши сотрудники еще не научились как следует обращаться с такими документами. Никто не мог и предположить, что там окажутся большие деньги, – сконфуженно промолвил Николаи, но тут же, вызывающе взглянув на Урбанского, добавил: – Скажите спасибо, что вовремя предупредили вас о предателе, который окопался в Вене или где-то рядом. Надо признать, что не мелкая сошка за этим стоит, а дичь крупная, разовый гонорар которой равняется, наверное, вашему годовому окладу, господин полковник. А наше упущение с конвертом можно быстро исправить.

– По прибытии письма в Вену мы уж не упустим предателя, – возбужденно воскликнул полковник, напружинившись, словно охотник, почуявший долгожданную добычу, – будем денно и нощно наблюдать за почтовым окошком.

«Не говори гоп, пока не перепрыгнешь», – хотел осадить австрийского коллегу Николаи, но раздумал.

– А что вы планируете предпринять потом, после того как получатель письма будет схвачен? – спросил неожиданно он. – Допустим, что вы хватаете на почте человека, получившего в конверте кучу рублей, но в чем же вы сможете его обвинить? Он вам тут же расскажет замечательную историю о том, как ехал несколько месяцев или недель назад на поезде, там ему попался странный спутник – пьяный русский купец. Этот пьяница, допустим, по имени то ли Иванов, то ли Рабинович, то ли как-то еще, приставал, предлагая сыграть в карты; пришлось согласиться во избежание худшего скандала, да и пьяница был чем-то симпатичен. Русский затем проиграл кучу денег – и расплатиться нужной суммой не смог. Однако клятвенно обещал прислать весь проигранный долг. Рассказчик в это не очень-то и поверил, но и не собирался требовать не совсем честный выигрыш – с учетом сильного опьянения проигравшего. Пришлось, однако, дать ему адрес – тут же придуманный, чтобы тот мог выслать карточный долг по почте. И надо же – прислал-таки, сукин сын! Адресат может дать объяснение и тому, почему он не приходил получать письмо раньше: не очень-то и верил в возможность присылки обещанных денег! И что вы будете делать с таким рассказчиком, ведь при избранной легенде он полностью неуязвим?

– Что же делать? – озабоченно спросил австрийский полковник.

– Сфабрикуйте письмо-ловушку, чтобы никакой шпион не смог отвертеться от сотрудничества с иностранной разведкой, а мы организуем его прохождение через все германские почтовые инстанции так, чтобы комар носа не подточил, – ввернул Николаи русскую поговорку, но, заметив недоуменный взгляд коллеги, объяснять, что это такое, не стал.

– Я буду рад, если вы будете подробно информировать меня о ходе операции. Кстати, вы не придумали еще название?

– Мы назовем эту операцию «Аноним».

Через несколько дней Николаи получил по почте пакет из Вены, в котором был новенький конверт с уже известным адресом:

«Господину Никону Ницетасу.

Австрия, г. Вена.

Главный почтамт, до востребования.

9 мая 1913 года».

На вложенном в конверт листе бумаги было отпечатано по-немецки на пишущей машинке:

«Глубокоуважаемый г. Ницетас.

Конечно, Вы уже получили мое письмо от 7 с/мая, в котором я извиняюсь за задержку в высылке. К сожалению, я не мог выслать Вам денег раньше. Ныне имею честь, уважаемый г. Ницетас, препроводить Вам при сем 7000 крон, которые я рискую послать вот в этом простом письме. Что касается Ваших предложений, то все они приемлемы.

Уважающий Вас И. Дитрих.

P. S. Еще раз прошу Вас писать по следующему адресу: Христиания (Норвегия), Розенборггате, № 1, Элизе Кьерили».

Зачем австрийцам в письме-приманке понадобился еще и норвежский адрес, Николаи уточнять не стал, а, проинструктировав сотрудника, отправил его в Берлинское почтовое ведомство.

Через неделю раздался звонок из Вены:

– Господин майор, – радостно сообщил полковник Урбанский, – письмо находится на почте, организовано круглосуточное наблюдение…

– А я-то думал, что вы уже поймали изменника, – скептически промолвил Николаи, – не понимаю, зачем понадобилось круглосуточное дежурство ваших агентов, ведь, насколько я знаю, почта работает с 8 до 18 часов. Не думаете же вы, что агент попытается проникнуть туда ночью.

– Это так, на всякий случай, – попытался оправдаться полковник, – а постоянно держать там людей порекомендовал мой заместитель, майор Ронге, которого я назначил руководить операцией.