Мгновение вечности

Невозможно было точно оценить, сколько здесь книг, но, судя по всему, не меньше нескольких тысяч. Не раздумывая, я подошла к одной из широких полок и вытащила одну из книг. Это оказался «Сон в летнюю ночь» Уильяма Шекспира, и, судя по старой кожаной обложке, это, должно быть, одно из первых изданий. Некоторое время я благоговейно листала книгу, а затем вернула ее на полку. Я даже представить себе не могла, какие еще сокровища были спрятаны здесь. Медленно я провела взглядом по остальным книжным переплетам. Казалось, что в библиотеке на любую тему есть какой-либо трактат, и я шаг за шагом продвигалась к более старым трудам.

После того как я наугад разглядывала полки в течение следующих нескольких часов, вечером мне пришлось разочарованно констатировать, что я не продвинулась ни на шаг. Я нашла произведения выдающихся писателей, а также книги о природе и науке, но ничего о каменных кругах.

Следуя своему инстинкту, я поднялась наверх на галерею и стала искать там книги, о которых Престон упомянул за завтраком несколько дней назад. При этом я наткнулась на книгу в красном переплете под названием «Темный Корнуолл». Книга выглядела старой, и мое сердце стучало, когда я развернула обложку и начала перелистывать страницы. Быстро нашла запись о Бодмин-Мур и начала читать.

В Бодмин-Мур оживают сказания и легенды. Это мистическое место с темными тайнами. Плотные завесы тумана, из-за которых на поляну редко попадает свет, окутывают его многовековые загадки. Там, где встречаются свет и тень, они раскрывают часть своего волшебства и определяют будущее. Болото пропитано древней магией, которая встречается в каждом ручейке, в каждой канаве или камне.

С нетерпением я продолжала читать, но затем последовало лишь жалкое описание пейзажа, из которого я ничего не могла разобрать. Я осторожно начала листать дальше и через несколько страниц нашла сообщение о Хёрлерах. Мои глаза пробежали по тексту, но, к сожалению, автор сообщал только об окаменевших мужчинах и женщинах, которые не вовремя играли в хёрлинг.

Смирившись, я положила книгу обратно на полку и продолжила поиски. Но и в других сочинениях о Корнуолле я не нашла ничего нового о каменном круге, по крайней мере, ничего, что было бы связано с моей ситуацией. У сэра Уинтерли я тоже ничего не обнаружила, и позже вечером я упала в постель с ощущением, что постепенно схожу с ума.

Следующие несколько дней я сознательно избегала окружающих, не задавая вопросов и при этом глядя в глаза собеседнику. Слишком велик был мой страх, что галлюцинации вернутся. Однако, поскольку беспокойство о дяде Эдгаре отчетливо ощущалось по всему Грин-Манор, мое уклончивое поведение по отношению к домашним не было никем замечено. Даже Лили и Грейсон, казалось, приписывали мое странное настроение напряженной ситуации дома и не беспокоили меня.

Свое послеобеденное время я проводила в библиотеке, которая была слишком огромной. Мне потребовалась бы целая вечность, чтобы просмотреть все книги. На короткое время я даже подумывала спросить отца о дедушке во время одного из наших телефонных звонков. Возможно, папа был прав, и мой дед страдал шизофренией – своего рода шизофренией, которую он передал мне по наследству. Но мысль была настолько ужасной, что у меня не хватило смелости затронуть эту тему.

Это уже стало похоже на рутину, когда в субботу утром я положила стопку книг на кожаный диван, стоявший рядом с окнами до пола с темно-зелеными бархатными шторами. Измученная, я опустилась на диван и пролистала книги в кожаном переплете, страницы которых казались грубыми и старыми. Потом я глубоко вздохнула, схватила книгу со своеобразным названием «Женские чары» Дойла Харрингтона и снова попыталась сосредоточиться на своей задаче, когда мой взгляд остановился на пятой странице.