Мгновения

Когда он нетвердой походкой вернулся на мост, двоих из шайки окружала плотная толпа людей. Это с их помощью задержал-таки усатого оказавшийся человеком неробкого десятка владелец перстня. В другом узнал постовой того, кто первым нарвался на его ошеломляющий удар правой. Только на это и хватило тогда сил.

…Череду госпитальных будней скрашивали частые визиты товарищей по отделению. Белые халаты, накинутые поверх кителей, меняли их привычный облик, превращали в каких-то «знакомых незнакомцев». А может быть, они казались такими Ивану Никитовичу еще и потому, что каждый входил в палату с одинаково серьезным, сосредоточенным выражением лица? Но уже очень скоро они убеждались, что Липатыч держится молодцом, как и положено фронтовику. И тогда каждый становился самим собой. И старый друг Миша Кармазов обстоятельно рассказывал о последних новостях на их участке, добряк Юра Сорокин заботливо рекомендовал рецепт «универсального» целебного бальзама, а весельчак и острослов Вася Дементьев «выдавал» новый анекдот.

Через несколько дней навестил Липатова начальник отделения. Справившись о здоровье, сказал одобрительно:

— Правильно действовал, Иван Никитович. По тем двоим вышли мы на остальных, так что теперь покончено со всей шайкой. А ведь больше года искали их в Одессе и Киеве.

Пожимая на прощание руку, добавил с улыбкой:

— Ну, выздоравливай поскорее, сам понимаешь — без хозяина и пост сирота.

Он вернулся на пост, и жизнь опять потекла по стрелкам башенных часов. Снова отмеряли они время, вмещавшее и привычный черед будничных происшествий, и бурные всплески тревожных неожиданностей. Постовой милиционер — не участковый инспектор. Он не ведет дневника, в котором заранее намечается, планируется программа действий на ближнюю и дальнюю перспективу. Он действует, сообразуясь с сиюминутной обстановкой.

Но что бы он ни сделал — задержал пьяного хулигана, предотвратил автомобильную катастрофу или бросился в Москву-реку, чтобы спасти утопающего, — все скрупулезно и регулярно заносится в специальный дневник, его личную карточку. Это, если хотите, хроника всего, что он сумел, смог, совершил.

…В актовом зале Главного управления внутренних дел столицы собрались лучшие из лучших — цвет московской милиции. В тот памятный день получали они награды Родины — ордена Октябрьской Революции, Красного Знамени, Красной Звезды. А самой высокой — ордена Ленина — был удостоен единственный среди них: старшина Иван Никитович Липатов.

В торжественной тишине прозвучали тогда слова начальника Главного управления внутренних дел Мосгорисполкома:

— Иван Никитович Липатов — один из тех солдат правопорядка, кто изо дня в день живет и действует в «готовности номер один»…

Примерно через месяц после этого события Липатова вызвали к замполиту. Майор Седов, как всегда, был немногословен:

— Звонили из Главного управления. Завтра к десяти часам явишься по указанному адресу, — он протянул листок.

«Улица Вавилова… дом… квартира… Леонид Сергеевич Сахаров», — читал про себя Иван Никитович.

— Это кто такой, Сахаров?

— Скульптор. Будет твой бюст ваять. — В глазах майора заплясали веселые огоньки.

— Чего делать? — не сообразил сначала Липатов.

— Бюст, бюст создавать… Скульптурный портрет, понимаешь?

— Шутите, товарищ майор?! — От неожиданности даже в жар бросило.

— Какие могут быть шутки, старшина? — Седов говорил теперь строго, уже без тени улыбки. — Ты — кавалер ордена Ленина, знатный сотрудник Московской милиции. Так что по заслугам — и честь. Да, не забудь: форма одежды парадная.

Всю дорогу домой Иван Никитович раздумывал, колебался: говорить или не говорить Тамаре о свалившейся на него неожиданности? Кто знает, вдруг не получится у скульптора Сахарова этот бюст… Вот тогда и выйдет, нахвастался раньше времени. Тем более, жена может поделиться с кем-нибудь из подруг. Ну, а уж если что-то известно двум женщинам… При мысли о возможности такого поворота событий ему совсем стало не по себе. Досадливо поморщился — никогда прежде в житейских делах ничего от Тамары не скрывал, — но решил, наконец, твердо: пока промолчу. Ну, а там время покажет.

Вечером сказал:

— Завтра к десяти приказано явиться… в общем, на одно мероприятие. Придется надевать парадную форму.

Скульптор встретил Липатова радушно, как давнего доброго знакомого. В просторной, залитой солнцем мастерской показывал свои работы, но пока они переходили от одной скульптуры к другой, Иван Никитович то и дело ловил на себе его цепкий, изучающий взгляд.

— Если вы не возражаете, давайте начнем? — предложил хозяин. Он усадил Липатова в удобное кресло, стоящее на возвышенности, и первый сеанс начался.

На следующий день замполит поинтересовался:

— Был у скульптора? Позировал?

— Позировал, товарищ майор, — вздохнул Иван Никитович. — И придется еще несколько долгих сеансов терпеть.

— Почему терпеть?

— Так ведь сидишь истукан-истуканом битых два часа, представляете? А по мне легче полсуток в мороз или дождь отдежурить, честное слово.

— Да, старшина, это тебе не вооруженных преступников ловить, — пошутил Седов. — Искусство — оно жертв требует.