Мгновения вечности

Гудия знает, что я говорю во сне, только она не знает с кем. Только я знаю об этом. Бедная Гудия! Я говорю с ней, а она беспокоится и думает, почему я говорю, и с кем. Увы, она не понимает, что я говорю с ней. Она не она не понимает того, что я с ней говорю так. Сон — это естественное обезболивающее средство. Жизнь настолько трудна, и нужно каждую ночь спать несколько часов. Она беспокоится о том, сплю ли я на самом деле. Я могу понять ее беспокойства.

Более четверти столетия я не спал, Деварадж, не беспокойся об этом. Обычный сон... Я сплю больше, чем кто-либо еще в этом мире: три часа днем, и семь, восемь, девять ночью, столько немногие могут себе позволить. В целом я сплю примерно двенадцать часов в сутки, но я пробужден во сне. Я вижу себя, когда сплю, иногда мне так одиноко ночью, и тогда я начинаю разговаривать с Гаудией. Но у нее много сложностей. Во-первых, когда я говорю с ней во сне, я говорю на хинди. Я не могу говорить на английском во сне. Никогда этого не случится, я бы говорил, если бы хотел. Иногда я пытался говорить на английском, у и меня это получилось, но это не приносило мне радости...

Когда я говорю с Гаудией во сне, я говорю на хинди, потому что я знаю, что ее подсознание не знает английского. Она была в Англии несколько лет. До этого она жила в Индии, и сейчас она снова живет в Индии. Я пытался обратиться ко всему тому, что лежит на глубине. И время придет...

На самом деле, я не спал практически тридцать лет. Я не мог спать.

Я мог репетировать. Эта фраза может звучать странно: репетиция сна. Но спектакль не может обойтись без репетиции, настоящий сон нуждается в подсознании, если его нет, не хватает главной составляющей. Вы можете ввести меня в бессознательное состояние искусственно, но все равно вы не можете заставить меня видеть сны. Не нужно обладать большой технологией для того, чтобы сделать меня бессознательным. Небольшой удар по голове, и я потеряю сознание. Но это не та бессознательность, о которой я говорю.

Вы бессознательны, когда что-то делаете в жизни, не знаете почему вы делаете это, днем, ночью, вам не хватает осознанности. После того, как однажды осознанность приходит к вам, вы перестаете спать, и то, и другое не может существовать одновременно. Между ними не может быть совпадения, никто не может осуществить это. Вы можете либо спать, и тогда вы бессознательны, либо можете быть пробуждены, осознаете, притворяетесь, что спите. Но это не сон. Вы знаете, и все остальные также знают.

Мне подарили столько часов, я кладу их в первое попавшееся место и забываю о них. Одни из этих часов ведут себя очень странно, они останавливаются именно тогда, когда мне нужны. Все время они прекрасно ходят, а останавливаются только ночью, примерно между тремя часами ночи и пятью утра. Разве это не странное поведение? Это единственное время, когда я иногда просыпаюсь, старая привычка. В молодости я часто просыпался в три утра. Я просыпался так много в это время, что теперь, даже, несмотря на то, что мне это теперь не нужно, мне приходится ворочаться в кровати и засыпать снова. В это время мне приходится глядеть иногда на часы, чтобы понять, действительно ли мне пора вставать, или я могу еще немного поспать.

Странно, что в это время как раз часы останавливаются, например, сегодня часы остановились точно в четыре. Когда я посмотрел на них и отправился обратно спать, потом что было слишком рано, чтоб вставать. Проспав еще один час, я снова посмотрел на часы, было все еще четыре часа. И я сказал себе: «Прекрасно, сегодня ночь никогда не закончится». Я отправлялся спать снова и снова, не думая, вы знаете обо мне, я не мыслитель, не думая, что, возможно, часы остановились. Я думал: «Кажется, эта ночь будет последней. Я могу спать вечно. Прекрасно! Удивительно!» Я чувствовал себя так хорошо, и это состояние не кончалось, я снова шел спать. Через два часа я снова посмотрел на часы, и было все еще четыре часа. Я сказал себе: «Прекрасно. Ночь не просто длинная, но даже время остановилось!»

Этим утром я понял одно, не то, чтобы я не понимал этого раньше, но я не понимал того, что об этом нужно говорить. Теперь нужно сказать об этом.

Двадцать первого март тысяча девятьсот пятьдесят третьего года случилось удивительное событие. В этот день случилось много удивительного, но я говорю только об одном. А о другом скажу в свое время. На самом деле, еще немного рано говорить вам об этом, но утром мне напомнили об этом. Так вот, после этой ночи я потерял полностью ощущение времени. Насколько бы напряженно я ни пытался почувствовать время, я не мог этого сделать, другие могут хотя примерно прикинуть сколько времени.

Причем не только это, каждое утро мне приходится выглядывать из окна, чтобы понять, я спал днем или ночью, потому что я сплю два раза в сутки. И первое, что я делаю днем после того, как просыпаюсь, смотрю на часы, чтобы проверить, день сейчас или ночь.