Мгновения вечности

Я сказал: «Мой реактивный самолет находится сейчас в Афинах. Вы должны отвезти меня в Афины, и разрешить мне улететь на самолете. Я не хочу больше оставаться в такой стране, как ваша, хоть виза и позволяет мне оставаться еще две недели, я не хочу оставаться в вашей стране, потому что правительство ведет себя так примитивно, отвратительно, не по-человечески».

Я сказал полицейскому офицеру: «Куда бы ни отправился Папа, он целует землю. Я буду плевать на землю, потому что только этого вы заслуживаете».

Он прокомментировал мои слова так: «Кажется, с детства никто не занимался вашим воспитанием».

Я сказал: «Это вполне нормально, это правильное наблюдение, я не против послушания, я не непослушный, но я хочу решать в жизни по-своему. Я не хочу, чтобы другие люди вмешивались в мою жизнь, и сам не вмешиваюсь в чужую жизнь».

Я сидел в полицейском участке практически семь часов. Постепенно главный суперинтендант расслабился, и начал говорить со мной, в конце концов, он сказал: «Я чувствую гордость из-за того, что вы сидите в моем офисе. Здесь столько ваших саньясинов, а я видел вас раньше только на фотографиях. Теперь я смогу сказать им: «Вот кресло вашего мастера, он здесь сидел семь часов со мной!»

Он позвонил жене и сказал: «Я не приду до тех пор, пока Раджниша благополучно не отправят в Афины». Он так волновался из-за этого, что позволил Девараджу отвезти меня в аэропорт. Полицейские сидели на заднем сидении, а я сидел на переднем сиденье, Деварадж вел машину. В это трудно было поверить.

Даже полицейским было неприятно, они не могли поверить в происходящее и говорили: «Мы даже не видели саньясинов на улицах, вы спокойно и тихо сидели дома, наслаждались прогулками в саду».

Около окна в полицейским участке, где я сидел, две женщины полицейских стояли и не давали саньясинам войти ко мне. Саньясины окружили весь полицейский участок, они начали танцевать и петь. Танцевать и петь — это не преступление, но полицейский офицер сказал мне: Остановите своих последователей, они там танцуют и поют!»

Я сказал: «Танцы и пение — это противозаконно?»

Офицер сказал: «Это не противозаконно, но это пугает нас».

Эти две женщины полицейские, которые стояли прямо перед окном, после этого разрешили саньясинам по очереди войти ко мне и поговорить со мной. И, в конце концов, они сказали мне: «Мы сожалеем, что это все происходит в этой стране в современном веке. Мы надеемся, что вы снова к нам приедете».

Полицейский сказал мне: «Люди на острове спрашивали, что они должны делать, все чувствовали такое удивление, их ранило поведение правительства и архиепископа».

Недавно я получил новости с Крита о нескольких случаях, которые произошло после того, как они арестовали меня. Даже пожилые люди, которым пятьдесят, шестьдесят лет, подошли к дому, после того, как меня арестовали, и сказали саньясинам: «Вы не должны были в этом участвовать без нас, почему вы нам не сообщили об этом? У нас есть ружья, мы бы подошли и дали отпор этим полицейским за их из ряда вон выходящее поведение».

Один журналист спросил у меня: «Любое послание к тем, кто живет здесь?»

Я сказал: «Просто скажите им, чтобы они приехали в аэропорт вечером, чтобы выразить мне поддержку и показать властям, что они со мной, не с церковью, и не с правительством, а со мной, чтобы сказать, что все действия правительства и полицейских противоправны». Пятьдесят человек встретились с одним саньясином, они были чрезвычайно недовольны произошедшим, они спросили: «Что мы можем сделать, чтобы помочь вам?» Это были бедные простые люди... Другая группа из сорока человек встретилась с другой группой саньясинов, они задавали такие вопросы: «Мы хотим вам помочь, скажите нам, как мы можем вам помочь. Такие вещи не должны больше повторяться. Все, сказанное Раджнишем о церкви, было правильным, и в этом не было ничего ошибочного».

Эти простые деревенские жители поняли, что все, сказанное мной о церкви, было абсолютно правильным, в этом не было ничего ошибочного. После того, как я покинул Грецию, представители Крита послали делегацию к президенту со словами: «Поведение полицейских из ряда вон выходящее. Полицейские и правительство не должны так себя вести!»

Когда меня арестовали и привезли в Афины с маленького острова, на котором я остановился, там присутствовал глава полицейского департамента с отрядом в сорок полицейских. Я обратился к нему: «зачем нужны сорок полицейских посреди ночи, причем вооруженные. Я не агрессивный, насильственный человек, у меня нет даже пистолета, и меня арестовали. К чему вам вся эта толпа вооруженных полицейских?»

Человек, который дал мне туристическую визу на четыре недели, был как раз главой полицейского департамента, а через пятнадцать дней эту визу прервали раньше срока, и сделал это представитель полиции. Это кажется, совершенно несправедливо, почему мне дает визу глава полицейского департамента, а прекращает визу раньше срока подчиненный ему чин?