Мгновения жизни отца народа

корпуса снарядов. Он идеален практически для всех видов снарядов... кроме

бронебойных. Почему? Взрывчатка взрывается от удара по ней, такой удар

по ней наносит при взрыве детонатор.

Но при встрече снаряда с препятствием, взрывчатка в нем тоже

испытывает удар, так ведь? Однако при падении снаряда на землю или при

ударе его о не очень твердые препятствия, сотрясение сглаживается

мягкостью препятствия и тринитротолуол выдерживает это сотрясение, а

взрывается только тогда, когда его подорвет детонатор взрывателя. Но

бронебойный снаряд летит с очень высокой скоростью и его удар о твердую

броню очень резкий. Тринитротолуол не выдерживает удара и взрывается

немедленно, еще не пробив броню. Снаряд от взрыва разрушается на броне и

броню пробить не может.

Для того чтобы тринитротолуол преждевременно не взрывался, в него

приходится вводить флегматизаторы – вещества, делающие взрывчатку

194

более устойчивой к удару. Но при этом падает мощность взрыва чуть ли не

до мощности черного пороха. Понятна проблема?

- Да, пока мы вас понимаем, - подтвердил Сталин.

- Так вот. Брали более мощные взрывчатые вещества, но они все, так

сказать, еще более нежные, и уже не выдерживают не только удара о броню, но даже толчка при выстреле – взрываются прямо в стволе пушки. Таким

взрывчатым веществам, чтобы они преждевременно не взрывались, тоже

нужно вводить флегматизаторы и даже в увеличенных объемах, после чего

мощность их взрыва становится, как у тринитротолуола – овчинка выделки

не стоит.

Ну, вот, значит, взялся я найти взрывчатку, которая была бы мощнее

тола, но могла бы использоваться в бронебойных снарядах.

- Вам помогли? – спросил Сталин, но Ледин лишь вздохнул и

промолчал, Сталин понял, почему, и предложил. - Да вы не стесняйтесь, мы

все поймем

- Да тут никто не виноват, - начал оправдывать тех, кто ему не помогал, Ледин, - просто дело в том, что с начала века по настоящий день химики во

всем мире перепробовали все, что могли, и пришли к выводу, что эту задачу

решить невозможно. Поэтому, когда я разработал техзадание на эту

взрывчатку, то все наши ученые и специалисты сочли меня… как бы это

сказать…

- Безграмотным дураком, - подсказал Сталин.

Ледин согласно кивнул головой.

- Но я же был вольнонаемным при военной лаборатории, и начальник

лаборатории не возражал, чтобы я попробовал.

- Да, кстати, товарищ Ледин, а почему вы, инженер с высшим

образованием дослужились всего лишь до звания матроса?

–

поинтересовался Сталин.

Ледин опять замялся.

- Да так как-то получилось. Меня призвали в армию, мне, конечно, предложили присвоить командирское звание и включить в штат

лаборатории… Ледин не знал, как закончить.

- Ну, и в чем же дело? Вам бы предоставили квартиру, хороший оклад, пайки…

- Все это так, - заторопился Ледин, - но я бы уже не смог бы заниматься

своей взрывчаткой - я вынужден был бы работать по плану лаборатории. А

так меня призвали матросом, но служить в лаборатории, ну там охранять ее, убирать. И я мог заниматься этой взрывчаткой…

-

Подождите,

товарищ

Ледин.

Матросы

срочной

службы

обеспечиваются питанием и обмундированием, но денег им выдают только

на табак. Как же вы содержали семью?

- Ну, знаете, ребенка маме отправили, потом, у жены зарплата, угол

снимали… Но разве в этом дело?

195

- М-да, - жёстко подтвердил Сталин, - дело не в этом. Извините, что

перебил. И что дальше?

- В конце 40-го у меня получается взрывчатка, которая выдерживает

удар снаряда о броню, но мощнее тринитротолуола более чем в 2 раза. Она, кстати, обладает такой высокой температурой взрыва, что поджигает в

заброневом пространстве не только топливо, но и все, что может гореть. Я

назвал ее по имени лаборатории А-IX-2.

- И как это было воспринято? – спросил Сталин.

- Было решено выдвинуть эту мою работу на соискание Сталинской

премии.

- Соавторы появились? – знающе поинтересовался Сталин, но, видя, что Ледин замялся, разрешил не отвечать. - Ладно, продолжайте.

- Я отказался от выдвижения на премию, ведь взрывчатку надо было

сначала тщательно испытать. Я произвел в лаборатории необходимое

количество этой взрывчатки, снарядил ею корпуса 37-мм, 100-мм и 180-мм

морских снарядов. Стрельбы были успешные, я разослал отчеты. А тут

война. Стало очевидно, что это взрывчатка не только для морских снарядов, но и для противотанковой артиллерии. Снарядил взрывчаткой А-IX-2 400

штук 45-мм снарядов к противотанковой пушке, провели испытание, результаты прекрасные. Последний отчет я напечатал, когда Ленинград уже

был в блокаде, но я успел его отослать в Артиллерийское управление ВМФ, Главное артиллерийское управление РККА, Народный комиссариат

боеприпасов и Артиллерийскую академию имени Ф.Э. Дзержинского.

Видя, что Ледин доклад закончил, Сталин продолжил разговор.