Мгновения жизни отца народа

Собрание документов и материалов по истории Красной Армии». В этом

сборнике о Сталине – ни слова! К пятилетию взятия большевиками власти

журнал «Октябрь» выпустил большую фотографию-лубок «Творцы

революции» со 100 деятелями большевиков. Интересно было то, что среди

сонма и по сей день никому не известных «творцов» не было Сталина –

старейшего члена партии, члена ее ЦК, члена Политбюро и технического

организатора самой Революции! Да что говорить о прессе СССР, если

международная солидарность евреев обеспечивала Троцкому пиар во всём

мире, скажем, в1925 году Троцкий украшал обложку даже в американском

журнале «Таймс».

Но когда перед партией поставили вопрос (который для большинства

упрощался до вопроса – Сталин или Троцкий?), то абсолютное большинство

членов партии большевиков выбрало Сталина. Почему?? Множество

политических деятелей тогдашней России, считавших себя лидерами, вождями, не могло понять, в чем дело.

Они не понимала простого – не понимали, что стране уже давно нужна

не революционная болтовня, а конкретные дела. Не понимали, что партия и

страна боятся оппозиции, боятся вызванной ею конфронтации. Да, Троцкий

так красиво говорил, так находчиво полемизировал, так остроумно шутил. А

Сталин говорил простыми фразами, сам себе непрерывно задавал вопросы и

сам на них отвечал. Он, кстати и писал так - грешил тавтологией, редко

48

употребляя местоимения. И сторонникам Троцкого было искренне

непонятно, почему делегаты съездов и члены ЦК слушали «нудного»

Сталина, а не прекрасноголосого Троцкого.

Эти «политики» не понимали сути: не понимали, что в конечном итоге

Троцкий убеждал всех в своем уме, и только. А Сталин обращался к людям и

убеждал их в правильности своих идей. Поэтому и говорил просто. Поэтому

и вопросы сам задавал. Поскольку у простых людей более-менее

абстрактные, непривычные им вещи всегда вызывают вопросы. Троцкий, как

ему казалось, стремился говорить умно, а Сталин - понятно. В результате от

речей Троцкого у большинства оставалось впечатление собственной

глупости, цели Троцкого оставались непонятны. Следовательно, для

большинства слушателей было непонятно, понимает ли их полезность для

народа сам Троцкий. А это не могло не раздражать делегатов - партийных и

государственных чиновников. Ведь им для их собственной работы было

необходимо понимать, чего хочет шеф, понимать и видеть, что это

действительно полезно для страны, а не является какой-то очередной

авантюрой типа мировой революции.

Гражданская война закончилась и Троцкий только блистал, а Сталин

работал, восстанавливая хозяйство страны. Ведь в должности Генерального

секретаря он решал различные практические вопросы, встававшие перед

ВКП(б), и, следовательно, стираной. Шло время и онстал лучше всех

понимать, что происходит в народном хозяйстве страны и практически во

всех аспектах её жизни. И именно поэтому к нему обращалась члены партии.

Он мог сам решить вопрос, а не запутать его, отдав на рассмотрение

«специалистам». Если нужно было написать блестящую статью или книгу о

мировой революции или о проблемах коммунизма вообще, то это лучше к

Троцкому, Бухарину, Зиновьеву и т.д. Если нужно было на митинге развлечь

публику пламенной речью, то это тоже к ним. А если нужно решить

практический вопрос - то это к Сталину.

Возникало двусмысленное положение. Внешне в партии и стране

блистали одни вожди, а партия начинала все больше и больше признавать

вождем других – тех, кто «крутился» вместе со Сталиным.

Однако сейчас, к XXV съезду партии, дело было в другом – Сталин

просто устал. Всё же он пережил десять лет непрерывной работы, суть

которой сводилась к тому, что масса различного уровня руководителей партии

не могли решить возникающие перед ними вопросы, и шли за решением к

Сталину. А он должен был эти вопросы решить, взяв на себя ответственность

за правильность решения. Это выматывало.

До этого он уже дважды, в 1924 и год назад – в 1926году подавал в ЦК

прошение об отставке. И теперь, услышав ожидаемое предложение о

назначении его Генеральным секретарём партии, он попросил слова.

- Товарищи, у меня есть личная просьба к ЦК. Уже три года я прошу

ЦК освободить меня от обязанностей Генерального секретаря ЦК. Пленум

каждый раз мне отказывает. Я допускаю, что до последнего времени были

49

условия, ставящие партию в необходимость иметь меня на этом посту как

человека более или менее крутого, представляющего известное противоядие

против опасностей со стороны оппозиции. Я допускаю, что была

необходимость, несмотря на известное письмо товарища Ленина, держать

меня на посту генсека. Но теперь эти условия отпали. Отпали, так как

оппозиция теперь разбита и исключена из партии. Стало быть, теперь нет