Mi Lucha

У нее появились новые привычки, вкусы, например, она отказалась от мяса, начала курить дамские сигары, у нее развилось отвращение к абсенту, зато она с большим удовольствием выпивала на ночь рюмку шнапса… Она стала разговаривать с ним во время занятий любовью, несла какой-то непрерывный вздор, всякие неприличные слова, от которых ему становилось стыдно днем, а когда приходило время симулировать оргазм, обрывалась на полуслове, потому что надо было громко дышать и вываливать язык…

Но стоп, стоп опять! Почему он решил, что его новая Мица симулировала, как та, прежняя? Это ведь только первую Мицу он проверил: посмотрел в известный момент, расширились ли у нее зрачки…

Гитлер вдруг понял, что многое, что ложная Мица делала так же, или почти так же, как настоящая, на самом деле имело другой смысл, совершенно другие причины и мотивы.

Как та, так и другая заходила по утрам в его кабинет (а потом, когда он стал художником – в мастерскую) с маленьким серебряным подносом, где дымились две чашечки кофе, а потом садилась напротив, чтобы поговорить…

Но о чем говорила эта Мица, и о чем говорила та?

Первая была славянкой, вторая – немкой. Гитлер всегда относился настороженно ко всему, что не имело немецких корней. В юности он не любил евреев, искренно считая, что именно от них происходят все беды на немецкой земле… Но именно Мица, его польская жена, и заставила его понять и полюбить то, что было чуждо расе ариев. Среди друзей семьи появились евреи, чехи и русские. Но их-то как раз привела не первая Мица, а вторая!

Первая любила рассказывать ему о своих варшавских любовниках, Томашеусе Кататеки и Дюдю – этих мужчинах, которые были до него. Один был толстым и богатым, Мица гордилась этой связью и постоянно, когда Гитлер испытывал финансовые трудности, ставила его в пример. Другой был тонким и бедным, но также обладал достоинствами, о которых можно было поговорить, например, у него был огромный, неправдоподобно крепкий фаллос…

Это именно его фаллос, великий фаллос Дюдю вдохновлял Гитлера, когда он работал над картиной Да пошел ты на хуй! – жалкий человечек с узелком на плечах, бредущий по серой равнине, а на горизонте – он – огромный фаллический утес, кобальт и краплак, тающий в жарком мареве июля… И не важно, что эта картина сначала называлась по-другому, и только в самый последний момент, уже выводя подпись в углу, Гитлер вдруг выплеснул всю свою боль, внезапно увидев в этой фигурке – самого себя со спины…

И именно эта неразрешимость отношений… У той, другой Мицы, у агента товарища Лучо, никогда не было никаких Томашеусов Кататеки и Дюдю, она никогда не укоряла его другими мужчинами, хотя она их имела, пожалуй, во сто раз больше, чем Мица номер один. И главное – у нее никогда не было любовника, никакого Грюгенгрюфера, он мог поклясться, что за все десять лет их жизни она ни разу не изменила ему!

Да пошел ты на хуй…

Это сказала ему совершенно другая женщина, которую он даже и не мог уже вспомнить, сказала не словом, а всей своей жизнью и смертью, а та, которую он знал и любил, не причинила ему никакого зла.

Да, милый мой Генрих! Мир устроен совсем не так, как мы об этом думаем…

– Все готово к бракосочетанию, мой фюрер! Фройлен Ева уже одета. Гости ждут. Я также исполнил ваше приказание и разыскал Грюгенгрюфера. Бедняга спрятался в дамском туалете нижнего бункера и собирался покончить с собой. Кстати, вот ваши капсулы с ядом. Замечательный, изысканный вкус! А что касается плохих новостей, сэр… Янки полностью заняли город. Здание рейхстага разрушено…

Что? Какая Ева? Какой бункер? Откуда это наваждение?

Падая в самую глубину сна, в кобальт и ультрамарин, Гитлер видел длинные пальцы товарища Лучо, которые, словно внимательные лучи, ощупывают Землю, рисуют какие-то знаки на ее континентах…

Так вот откуда берутся эти замысловатые круги на полях… Именно товарищ Лучо своими гигантскими щупальцами и выписывает эти круги!

Гитлер рывком сел на кровати, сорвал с себя одеяло. Тайна кругов раскрыта! Сколько лет ученые ломали головы над этими пресловутыми кругами. И только теперь…

– Да, пусть оно и правда, – продолжал Гитлер, уже вслух, громким шепотом… – Но разве может товарищ Лучо быть таким большим, иметь такие длинные пальцы?

– Может. Ведь товарищ Лучо – гений. Совершенно естественно, что он такой большой.

– А зачем ему вообще эти странные круги?