Мягкая мощь. Как я спорил с Бжезинским и Киссинджером

На самом деле реальные вызовы нашему могуществу приходят по ночам на кошачьих лапах, и, по иронии судьбы, наше стремление идти в одиночку может в конечном итоге ослабить нас. Современная информационная революция и ее пристальное внимание к глобализации трансформируют и сжимают наш мир. В начале нового века эти две силы увеличили американскую мощь, включая нашу способность влиять на других с помощью привлекательной или «мягкой» силы. Но со временем технологии распространятся на другие страны и народы, и наше относительное превосходство будет уменьшаться. Например, сегодня на нашу двадцатую часть мирового населения приходится более половины Интернета. Многие считают, что через десяток-другой лет доминирующим языком Интернета станет китайский. Он не оттеснит английский как лингва франка, но в какой-то момент азиатский рынок станет больше американского. Или вот еще пример: в международной торговле и антимонопольных вопросах Евросоюз уже уравновешивает американскую экономическую мощь, а экономическая и «мягкая» мощь Евросоюза в ближайшие годы, скорее всего, будет только возрастать.

Еще более важно то, что информационная революция создает виртуальные сообщества и сети, выходящие за рамки национальных границ. Транснациональные корпорации и неправительственные организации (в том числе и террористы) будут играть все большую роль. Многие из этих организаций будут обладать собственной «мягкой силой», поскольку они привлекают наших граждан в коалиции, не признающие государственных границ. По словам одного из ведущих американских дипломатов, неправительственные организации являются «огромной и важной силой… Во многих вопросах американской политики, от прав человека до охраны окружающей среды, НПО фактически являются движущей силой». По традиционным меркам «жесткой силы», по сравнению с другими странами, США останутся номером один, но быть номером один будет уже не то, что раньше.

Глобализация — рост сетей всемирного взаимопроникновения — ставит новые вопросы в нашу национальную и международную повестку дня, хотим мы этого или нет. Многие из этих вопросов мы не можем решить в одиночку. Международная финансовая стабильность жизненно важна для процветания американцев, но для ее обеспечения нам необходимо сотрудничество с другими странами.

Глобальное изменение климата также повлияет на качество жизни американцев, но мы не можем справиться с этой проблемой в одиночку. И в мире, где границы становятся как никогда проницаемыми для всего — от наркотиков до инфекционных заболеваний и терроризма, мы вынуждены сотрудничать с другими странами как за их границами, так и внутри наших. Перефразируя название моей предыдущей книги, можно сказать, что мы обязаны не только руководить, но и сотрудничать.

Чем же мы должны руководствоваться в своей внешней политике в эпоху глобальной информации? Некоторые участники нынешних внешнеполитических дебатов, глядя на наше превосходящее могущество, видят в нем современную империю. Например, самозваные неорейгановцы выступают за внешнюю политику «доброкачественной американской гегемонии». Поскольку американские ценности хороши и у нас есть военная мощь, мы не должны чувствовать себя сдерживаемыми другими. По их мнению, «американцы должны понимать, что их поддержка американского превосходства — это такой толчок международной справедливости, на который способен любой народ. Это также благо для американских интересов и для того, что можно назвать американским духом».

Однако многие консервативные реалисты, а также либералы считают, что подобные взгляды несут в себе гордыню и высокомерие, которые отталкивают наших друзей. Американцы всегда считали свою страну исключительной, но даже в нашей Декларации независимости выражалось «достойное уважение к мнению человечества». Если мы действительно действуем в интересах как других, так и своих собственных, то, как можно предположить, мы должны предоставить другим существенное право голоса и, таким образом, в конечном итоге принять некую форму мультилат-нерализма. Как отмечают наши союзники, даже благонамеренные американцы не застрахованы от знаменитого предупреждения лорда Актона о том, что власть может разрушиться. Как мы увидим в главе 5, научиться определять наши национальные интересы с учетом глобальных интересов будет иметь решающее значение для долговечности нашей власти и для того, будут ли другие воспринимать гегемонию как благотворную или нет.

Американцы расходятся во мнениях относительно того, как следует взаимодействовать с остальным миром. В конце холодной войны многих наблюдателей преследовал призрак возвращения американского изоляционизма. Однако сегодня споры ведутся не только между изоляционистами и интернационалистами, но и внутри интернационалистского лагеря, который расколот на односторонников и многосторонников. Одни призывают к новому унилатерализму, при котором мы отказываемся играть роль покорного международного гражданина, а открыто преследуем собственные цели. Они говорят об однополярном мире, поскольку наша военная мощь не имеет себе равных.