Мягкосердечный сержант

- Парень, я здесь не из Вест-Пойнта[2], - сказал Берк.

Я не знал, что такое Вест-Пойнт, поэтому продолжал молча смотреть, как он рисует.

- Похожа, - потом сказал я.

- Правда? - переспросил он. - Спокойной ночи, парень.

Я направился к двери. Но Берк окликнул меня.

- Завтра, парень, ты отсюда уезжаешь. Я направлю тебя в авиацию. Там хорошие ребята.

- Спасибо, - сказал я.

Берк дал мне последний совет, когда я уже переступил порог:

- Расти большой и не режь никому горло.

Корабль отплыл в десять часов на другое утро, и больше я никогда не видел Берка. Ни разу с ним не встретился за все годы. Я даже не знал, как ему написать. Понимаете, не очень-то я много писал в то время. Да даже если бы я знал, как, Берк был не из тех парней, которым пишут письма. Он был слишком сильный. По крайней мере, для меня он был такой.

Я не знал, что Берк тоже перешел в авиацию, и не узнал бы, если бы не получил письмо от Фрэнки Миклоса. Фрэнки знает Перл-Харбор не понаслышке. Он написал мне это письмо. Он хотел рассказать мне о парне со смешным голосом... об учителе с девятью смертельными ранами. По фамилии Берк.

Берк был убит. Его черед пришел в Перл-Харбор. Только он погиб не так, как все остальные парни. Берк сам выбрал свою смерть. Фрэнки все видел, поэтому он мне написал.

Тяжелые японские самолеты летали совсем низко, над крышами, и бросали бомбы, а легкие шныряли повсюду в небе, и в казармах было небезопасно, поэтому парни, которые потеряли своих начальников, метались в поисках хоть какого-нибудь убежища. Фрэнки написал, что невозможно было спастись от прицельного огня с самолетов, как будто стрелков специально натренировали поражать беспорядочно движущиеся мишени. Вокруг рвались бомбы, написал Фрэнки, и казалось, что сходишь с ума.

Фрэнки, Берк и еще один парень успели хорошо укрыться.

Фрэнки написал, что они пробыли в своем укрытии минут десять, как ввалились еще трое парней.

Один из них сразу стал рассказывать, что он видел. А видел он, как три солдата-индейца, которые прибежали в столовую за своим энзэ, закрылись в огромном холодильнике, считая, что там их пули не достанут.

Фрэнки написал, когда парень это сказал, Берк вдруг вскочил и принялся хлестать его по лицу, и отхлестал раз тридцать, не меньше, спрашивая, не сошел ли он с ума, оставив парней в холодильнике. Берк сказал, что там совсем небезопасно, даже если не будет прямого попадания бомбы, потому что из-за вибрации они погибнут там, а из-за бомбежки вибрация будет дай бог.

Потом Берк решил бежать к холодильнику, чтобы вытащить ребят. Фрэнки пытался его остановить, но Берк его тоже стал крепко бить по лицу.

Ребят он вытащил из холодильника, но сам был ранен, так что когда он открыл дверь и приказал тем, кто там сидел, убираться, он уже был не жилец. Фрэнки написал, что у Берка были четыре дыры в спине и подбородка как не бывало.

Он умер в одиночестве, и даже написать о его смерти оказалось некому, совсем некому. Никто в Америке не оплакал его по высшему разряду, ну и музыки тоже, конечно, не было.

Все, что получил Берк, это, слезы Хуаниты, когда я читал ей письмо Фрэнки и рассказывал, что сам знал. Хуанита у меня не такая, как все. Нет, парень, не стоит жениться на такой, как все. Постарайся заполучить такую, которая заплачет по Берку.