Мятеж броненосца «Князь Потемкин-Таврический»

Отметим и тот факт, что взаимоотношения Вакуленчука и Матюшенко были не просто противоположными, а откровенно враждебными. Историки осторожно признают эту враждебность, объясняя ее лишь различным подходом к вопросу времени начало мятежа. А так, пишут они, Вакуленчук и Матюшенко были чуть ли не закадычными друзьями. Заметим, что о дружбе Вакуленчука и Матюшенко не упоминает ни один из участников событий, зато глухие упоминания об их явном и давнем соперничестве имеются. Скорее всего, на броненосце существовали два конкурирующих между собой клана, боровшиеся за лидерство среди матросской массы. При этом на момент мятежа клан Вакуленчука пользовался куда большим авторитетом среди команды, чем его конкуренты. Кроме этого, Матюшенко не пользовался на корабле влиянием Вакуленчука, хотя бы потому, что не был членом «Централки», если Вакуленчук все же этим членом был. Отметим, что в планах «Централки» одесский вариант никоим образом не рассматривался, мятеж надлежало поднимать в Севастополе. В противовес этому Матюшенко явился главным инициатором и последовательным проводником «одесской» линии в «потемкинском» восстании Совершенно ясно, что после прибытия из Одессы миноносца именно Матюшенко всеми силами провоцировал выступление матросов. Вакуленчук же старался его не допустить. Более внимательное чтение мемуаров участников мятежа на «Потемкине» заставляет вообще задуматься, что все происшедшее на броненосце было спровоцировано именно Матюшенко. Для чего? Об этом остается только догадываться, хотя вариантов не так уж и много. Скорее всего, Матюшенко желал стать лидером восстания. Если бы мятеж произошел позднее, по задуманному «Централкой» плану, то Матюшенко там к руководству никто бы не подпустил, так как там имелись свои вожаки. В дальнейшем мы еще поговорим о характере Матюшенко, его патологической жажде власти и склонности к садизму. Пока же ограничимся тем, что если Вакуленчук, скорее всего, объединял вокруг себя наиболее грамотных матросов, то Матюшенко являлся, как бы сейчас сказали, лидером корабельной люмпен-группировки.

* * *

Афанасий Матюшенко — личность в нашем повествовании весьма важная. Матюшенко был из крестьян, родился в 1879 году в селе Деркачи Харьковской губернии. До призыва на флот работал смазчиком в Харьковском паровозном депо, кочегаром на пароходе, забойщиком скота. С 1900 года на Черноморском флоте. Анархист Харкевич, друг детства Матюшенко, так писал о нем: «Даже тогда, в детстве, видна была в Матюшенко какая-то… не то ненависть, не то что-то похожее на ненависть к “интеллигенции”».

По воспоминаниям очевидцев, только Вакуленчук мог как-то повлиять на ситуацию и остановить бунт на «Потемкине», но именно его почему-то и убивают. Согласитесь, что такое убийство очень напоминает заранее запланированное устранение конкурента, которое сразу же решало две весьма важные для сторонников восстания на «Потемкине» задачи:

1. Устранение неформального лидера, не желающего восстания.

2. Создание повода для последующей беспощадной расправы с офицерами.

Устранение Вакуленчука, да еще инсценированное как убийство офицером, было на руку только Матюшенко и его сторонникам. Что было бы, если бы Вакуленчук остался жив? Если он действительно являлся членом «Централки», то ориентированный не на Одессу, а на Севастополь, он, скорее всего, принял бы «севастопольский» план дальнейших действий. Направил бы «Потемкин» не в не нужную никому Одессу, а в Севастополь, где его ждали соратники по «Централке». Матюшенко же был для севастопольских активистов чужим, зато, видимо, своим для одесских. Если же Вакуленчук не был вообще никаким революционером, то, останься он жив, весь мятеж на «Потемкине» закончился бы выявлением и арестом его зачинщиков. А потому, в любом случае, если Вакуленчук и мешал кому-то на корабле, так только Матюшенко и его сторонникам.

Но мог ли Матюшенко пойти на такое страшное преступление и убить своего товарища? Увы, все воспоминания об этом человеке говорят однозначно, что он не только смог бы это сделать, но и сделал бы с большим удовольствием.

Весьма странно выглядит и тот факт, что, несмотря на всю якобы имевшую место на корабле перестрелку между офицерами и матросами (а ведь на стороне первых был еще вооруженный караул и полтора десятка боцманов и кондукторов), среди матросов в первые минуты мятежа не было убито и ранено ни одного человека, кроме Вакуленчука.