Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы

Следует иметь в виду еще одну важную особенность ухода казачьих частей с фронта. Если стихийная демобилизация русской армии привела к разложению регулярных армейских частей и они покидали фронт одиночками, группами земляков, отрядами, которые формировали большевики, анархисты и т. д., то у казаков все было не так. Они отходили организованно, дивизиями и полками. В них все еще сильной была традиционная привычка к воинскому порядку. Надо учитывать и тот факт, что казак должен был привести домой своего коня. Поэтому, когда, например, 26 ноября 1917 г. поступило распоряжение Ставки приостановить отвод с Юго-Западного фронта 4-го кавалерийского корпуса, и в том числе 1-й Кубанской казачьей дивизии, казаки запротестовали. На станции Боярка, что под Киевом, кубанцы арестовали машиниста паровоза и силой оружия заставили его продолжить движение к себе на родину[121].

Не оправдали надежд Кубанского правительства и казачьи части Кавказского фронта, где до недавнего времени находился и И.Л.Сорокин. Здесь тоже началось и все более усиливалось политическое брожение, которое «стимулировалось» еще и крайне неудовлетворительным снабжением войск. В августовском докладе, поступившем от командования фронта в адрес Временного правительства, говорилось о том, что в его войсках наблюдается «ужасающая смертность от голода и эпидемий». Военный министр Временного правительства поручил начальнику штаба Кавказской армии генералу Мышляевскому проверить эти факты и доложить, не является ли это измышлениями большевиков и эсеров. Однако в своем рапорте от 27 сентября Мышляевский доложил, что высокая смертность и эпидемии в войсках действительно имеют место, и что на этой основе «выросло большое утомление войною… “бессознательный” большевизм и не скрываемая жажда мира. Стремление к миру во что бы то ни стало — наиболее характерная и крайне тревожная черта…»[122].

Выводы, сделанные генералом Мышляевским, вскоре подтвердились конкретными проявлениями недовольства в армии. 18-го сентября казаки 2-й пластунской бригады, располагавшейся в Эрзеруме, избили своего командира бригады войскового старшину Кучапова и освободили из гауптвахты более 30 человек арестованных за революционную пропаганду. Казаки одного из батальонов 4-й пластунской бригады вообще бросили фронт и самовольно ушли в Саракамыш, намереваясь там захватить эшелон и отправиться на Кубань. Вслед за ними также поступили пластуны 1-й бригады, которая прославилась своим героизмом при обороне Саракамыша, когда ею командовал генерал Пржевальский, ставший во время описываемых событий уже командующим Кавказской армией.

Однако было бы неправильным считать, что приведенные факты неповиновения казаков были вызваны только большевистской пропагандрй. Пластуны 1, 2, и 4-й бригад, например, в качестве основной причины своего требования отправить их по домам называли то, что Кубань «наводнена солдатами, создающими угрозу казачьим привилегиям». Именно это послужило основной причиной, по которой генерал Духонин внял просьбам Кубанского правительства вывести с территории Кубани запасные пехотные полки, обратился с таким запросом к Керенскому, и тот дал согласие. Казакам же сообщили потом на фронт об этом решении, чтобы доказать, что их тревоги теперь не имеют оснований, и нужно продолжать службу. 23-го октября генерал Пржевальский уверял казаков в том, что Временное правительство «в высшей степени печется о благосостоянии и спокойствии казачьих областей». Он призывал оставаться на фронте и воевать до победного конца. Но ни какие уговоры теперь не подействовали.

Уже 26 октября 1917 г., то есть на 2-й день после победы вооруженного восстания в Петрограде, конференция военных организаций РСДРП(б) Кавказского края и фронта выступила с воззванием — не поддаваться на провокации, не выпускать из рук оружие, встать на защиту революции. С 10 по 23 декабря в Тифлисе состоялся 2-й краевой съезд Кавказской армии. На нем был избран краевой совет армии во главе с Г.Н. Коргановым. К этому времени недовольство снабжением армии, сознание того, что они воюют непонятно за чьи интересы, привели к новому резкому возрастанию недовольства среди солдат и казаков.